Время было совершенно детское, всего то семь вечера, и я прекрасно это понимала. Но тётушка была другого мнения.
– Никуда не пойдёшь, – жёстко сказала она. – Я уходя на смену, закрою тебя снаружи.
Мне двадцать три года, а почти вся моя жизнь проходит под тотальным контролем тёти. Причина проста, мама, родив меня и дав мне звучное имя Ассоль, решила не заморачиваться моим воспитанием и растворилась где-то на бескрайних просторах родины. Мамы я не помнила даже, вырастила меня тётя, за что я ей безмерно благодарна, уверена, что в детском доме во стократ хуже. Но только тётя боялась, что я стану как моя мать – женщиной не самого тяжёлого поведения. И со всей страстью искореняла во мне грех.
– Пожалуйста, – тихо попросила я. – Я же недолго. Там будет Аня.
Аня – единственная моя подруга.
– Аня такая же шлюха, как твоя мать. И не зыркай на меня, я тебе добра желаю.
Уходя из квартиры закрыла её на верхний замок. Ключа от верхнего замка у меня не было, он был именно для таких случаев – запирать дома, чтобы меня скверна не коснулась.
Я любила одиночество. Когда уходила тётя, я всегда наслаждалась этими ворованными моментами покоя, когда не надо казаться лучше, чем я есть. Когда можно пить чай в комнате и о боже, даже заедать его печеньем, не боясь просыпать крошки. Когда можно читать до трех утра, ведь тётушка вернётся только к девяти.
Но ещё мне хотелось жить. Я работала, да. И мечтала вырваться из этого плена. Откладывала, сколько могла, учитывая, что работать мне разрешили только в бюджетном учреждении, выходило немного. Большую часть зарплаты я отдавала тёте. И копила, в мыслях снимая где-нибудь на окраине города крошечную однушку, обретая в ней свободу.
Телефон у меня был. Старенький, едва вытягивающий несколько приложений, тётя считала, что такого мне достаточно. Он затрезвонил, звонила Аня. Я трубку решила не брать, слишком обидно. Я успокоюсь и напишу подруге сообщение.
– Аська! – донеслось в открытое окно. – Аська, зараза! Трубку не берёшь, хоть в окно выгляни!
Я улыбнулась – невозможно было не улыбаться с моей Аней. В окно выглянула. Аня стояла внизу, смотрела на меня забрав голову. Толстенные очки, две косы, подтверждали то, что есть – мы с ней синие чулки. А вот короткая юбка… Хорошо, что тётя этого не видела. Иначе Аня осталась бы для неё шлюхой навечно.
– У тебя ноги не мёрзнут? – шутливо спросила я.
– Ноги нет. А вот от твоей морали скоро в округе все цветы завянут. Аська, пошли гулять, на улице май, на улице жизнь, твои двадцать три года никогда не повторятся!
– Меня тётя закрыла.
– Вот мегера, – топнула ногой Аня. – Сколько ты будешь терпеть?
Легко говорить. А я понимала, что тёте всем обязана. Всем, что у меня есть. Сытым детством. Воспитанием. Образованием. Жильём. Я не могла просто взять и плюнуть в лицо человеку, который вложил в меня столько усилий.
– Мы после работы погуляем, ладно? – примирительно попросила я. – Я уйду пораньше, а тёте не скажу.
Анька задумалась. Да, она была таким же синим чулком, как и я, но гораздо более авантюрным. Иногда я думала, что эта авантюрность не доведёт её до добра.
– Вылазь в окно, – скомандовала Анька. – Всего то второй этаж, ты не умрёшь, я обещаю.
– Нет, – возразила я. – Это сумасшествие.
– Вот и ходи девственницей до старости, – вспыхнула Аня. – А я не собираюсь.
И снова ногой топнула.
– Аня, меня могут увидеть соседи.
– Они прекрасно знают, что твоя тётка мегера. Промолчат. Смотри ветка дерева прямо рядом с балконом. Потом так же обратно залезешь, все будет хорошо, обещаю.
Я задумалась. Анька тянула меня в ночной клуб. Там я вообще ни разу не была, тётя если бы узнала, умерла бы на месте от ужаса. Я и сама боялась. Там наверное все то, чем меня тётка пугала с пелёнок – и секс, и наркотики, и алкоголь, и венерические заболевания. Но…хотя бы одним глазком же посмотреть можно?
