Слепая художница, грешник и человек без прошлого и будущего. Это семья, в которой традиционно принято убивать. Во всех смертях виноваты родные, избежавшие наказания молчанием.
И вот теперь Натан. Семидесятилетний мужчина, статный и пышущий здоровьем, который, казалось, владеет секретом философского камня. Только теперь пятеро из примерной, уважаемой и почитаемой всем городом семьи Шлоссер покинули этот мир.
Вся усадьба была окружена полицейскими автомобилями, мерцали мигалки, со всех сторон раздавались шипение раций, голоса полицейских, вой сирены. Марат въехал на парковку и через лобовое стекло еще раз взглянул на мрачную картину. За домом, в котором случилась трагедия, занимался багровый закат. Это уже не просто народная примета, грозящая ветреным днем, это зашло солнце человека, который с любовью собирал все пороки, грехи и страхи, записывал в толстую тетрадь и наслаждался своей жизнью. Будто бы его кровью взбрызнули облака.
В боковое открытое окно сунулась физиономия:
– Вы кто?
– Загорский Марат Львович.
Сержант велел ему пройти в дом.
Марат, захватив сумку, вышел из автомобиля и шагал по гравийной дорожке, оглушенный чужими звуками, что не гармонировали ни с этим садом, ни с этим домом.
На крыльце его встретил высокий юноша в фиолетовом костюме-тройке и до блеска начищенных туфлях. Он саркастично фыркнул:
– Что, Маэстро, я даже соболезнований от тебя не дождусь?
– По поводу? – из-за спины спросил Марат, остановившись у входных дверей.
– Вообще-то у меня только что умер отец.
Марат нервно кивнул и раскрыл перед собой двери:
– Да. Или ты его убил.
Часть 1. Я тебя жду, скажи правду
13 июня 2019 (четверг)
Лара мчалась на желтом «фортво». Она открыла окно шире, впустила утреннюю прохладу.
Наконец она чувствовала себя абсолютно свободной и счастливой. Это были самые прекрасные две недели за последние три года, которые хотелось бы выкинуть из памяти, но только мать и лучшая подруга не давали осуществиться этой мечте, ибо при каждом разговоре с ними проскакивало больное: «А ведь я говорила тебе, Ларочка». И вот, всего за две недели удалось восстановить силы и утихомирить эмоции. По крайней мере Ларе хотелось в это верить. Оказывается, отключать телефон или иногда игнорировать навязчивые звонки – это очень дельная штука. Лишний раз не тревожиться и не коробить себя за ошибки, совершенные по дурости, по глупости, по тогда еще присущей наивности.
Дорога среди густого смешанного леса виляла. Машина гладко катилась по ровному влажному асфальту. Лара переключила передачу и ухватила крепче руль, предвидя неожиданно выныривающие встречные автомобили, которые неслись с превышенной скоростью, ослепляя ярким светом фар. Когда желтый «фортво» наконец выехал на трассу, пролегающую через поле гречихи, Лара нащупала телефон на соседнем сиденье, зашла в «контакты», нашла номер матери и позвонила. Включила громкую связь и установила телефон на панель. Салон наполнялся долгими монотонными гудками. Может не стоит звонить так рано? Возможно, она еще спит? Лара уже потянулась правой рукой за телефоном, чтобы сбросить вызов, но мать приняла звонок и через несколько секунд послышался голос, такой натянутый и искусственный:
– Доброе утро. Дочь, – добавила она последнее слово с очередной паузой.
Действительно, звонить в восемь утра было плохой затеей.
– Привет, мам. Как твои дела?
– Все в порядке, ты чего звонишь?
Лара помедлила.
– Я тут решила домой приехать, – и она покосилась на два чемодана и коробки книг позади пассажирского кресла. – На несколько дней, может неделю. – И Лара сжала руль пальцами, и втянула шею в плечи.
– Неожиданно. С чего это? С Павликом? – последнее имя мать выдала с крайней нежностью.
