Василиса Лопухова держала растопыренные пальцы над клавиатурой электрической пишущей машинки и с угрюмой покорностью смотрела на шефа. Тот сидел за столом напротив, тупо уставившись в окно кабинета. Это был человек неопределенного возраста с лицом канцелярской крысы – некрасивым и невыразительным. Он отзывался на фамилию Мочалко и ею же подписывал бумаги. В его фирму Василиса устроилась секретаршей всего пару месяцев назад. До ее прихода здесь, кроме самого Мочалко, числился только бухгалтер, которого Василиса ни разу не видела. Фирма занималась посредничеством и слизывала пенки с любых сделок – от заключения выгодного брачного контракта до продажи партии утюгов бурно развивающейся отечественной фирмы «Огонек».
– Согласно устной договоренности… – громко прочитала Василиса последнюю фразу.
Мочалко вздрогнул и испуганно посмотрел на нее. Судя по всему, он уже успел забыть о том, что диктовал письмо.
В комнате через коридор послышалось зловещее шипение, потом раздался звук небольшого взрыва и протяжный женский визг. Через несколько секунд завыла противопожарная сигнализация. Ни Мочалко, ни Василиса даже ухом не повели. Офисное здание, в котором они сидели, было под завязку забито конторами мелких фирм, где постоянно что-нибудь случалось. Особенно отличались соседи напротив – сотрудники рекламного агентства «Кардинал». Они уже пережили пару затоплений и дюжину пожаров. А не так давно невидимые миру крысы перегрызли проходящий через перекрытие агентства телефонный кабель, после чего этаж надолго оккупировали работники санэпидемстанции.
– Ах да! – спохватился Мочалко, перекрывая воплем сигнализацию. – Согласно устной договоренности, точка. Отправь сегодня.
Василиса покорно выдернула лист из машинки. Вначале она негодовала, когда Мочалко выбрасывал подобные финты, но в конце концов негодование ей наскучило. Ведь имеет смысл негодовать тогда, когда на тебя обращают внимание. А так…
Сигнализация умолкла на очередном всхлипе, и тут же стали слышны голоса за стеной слева.
– Руки на стол, я сказал! – послышался громкий мужской голос. – Вот так. Спокойно, спокойно, не дергайся.
В ответ раздалась нецензурная брань. На это ни Мочалко, ни Василиса тоже не стали реагировать. Потому что соседнюю комнату снимал частный детектив. На его двери красивой золотой вязью так и было написано: «Частный детектив Арсений Кудесников». Один раз, чтобы припугнуть бандита, он стрелял в казенный потолок и собрал целый коридор публики. Василиса в начале своей секретарской карьеры согласилась поужинать с Кудесниковым, но сразу же пришла к выводу, что он беспринципный и легкомысленный тип. Заводить с таким роман было ни к чему, и она поспешила восстановить статус кво. Тем не менее Кудесников продолжал будоражить ее воображение. Вернее, не он сам, а то, чем он занимался. «Уж, наверное, у него работа поинтереснее, чем у Мочалко, – думала Василиса. – Жаль, что ему не нужна секретарша».
В офисе Кудесникова, на столе, предназначенном для секретарши, лежал гигантский персидский кот по кличке Мерседес. Его имя происходило от наименования авто. На шее у него красовался ошейник со стразами, украшенный монограммой. Бывшая жена Кудесникова отвезла кота к ветеринару еще в довольно юном возрасте. Из-за ее коварства кот начал стремительно обрастать жиром и к пяти годам окончательно потерял форму. Кудесников почему-то думал, что кот не любит одиночества, и с завидным упорством таскал его с собой в офис.
– Тук-тук, – сказал Арсений Кудесников, засовывая голову в чуть приоткрытую дверь. – Твой шеф слинял?
– Только что, – ответила Василиса. – Не знаешь, что сегодня взорвалось на этаже?
– Немецкая кофеварка. Жертв нет.
