Мы сидим в большой уютной комнате. За окном – зимний вечер. Мы встречаем Рождество.
Мы – это двенадцать подружек, которые десять лет назад ходили в астрологический кружок «Зодиак». Тогда, расставаясь, мы договорились собраться – прошло десять лет, и вот мы здесь.
А ведь, кажется, мы почти не изменились! Только Мэри из девочки превратилась в роскошную женщину. Хозяйка виллы тоже выглядит потрясающе, впрочем, как всегда, Надя Шарапова похудела, а у Марианны появилось во взгляде что-то новое.
Все жутко рады, что вырвались из круговерти будней, из той колеи, которая так или иначе загоняет жизнь каждого человека в определенные рамки. Все в восторге от представившейся возможности остановиться на минутку, отдышаться, оглянуться…
Мы уже выпили за Рождество, налопались всяких вкусностей, заготовленных Евой, и приступили к тому самому, для чего мы здесь собрались. Мы рассказываем друг другу истории любви…
– …Все здесь? Кворум налицо, – торжественно провозглашает душа компании Света Чернова. – А сейчас слово предоставляется…
Крутится импровизированная «рулетка». От шампанского слегка кружится голова. Я закрываю глаза, а когда открываю, широкое горлышко бутылки указывает прямо на меня.
– …Комсомолке, спортсменке, активистке и просто красавице Татьяне Александровне Никитиной!
Я на секунду задумываюсь: рассказывать все, как на духу, или что-нибудь приукрасить, как обязательно бы сделала моя подруга Катя? Нет, не по мне это. Не умею сочинять, придумывать. Буду говорить так, как было. Это моя жизнь, и я ею горжусь.
День начинается, как обычно. Утро как утро, ничего особенного. Я просыпаюсь от мерзкого электронного писка будильника.
– Паша, проснись! Ну просыпайся, уже восемь.
– Сама вставай, – любимый отвернулся к стене.
Дело в том, что Паше уже пора подниматься, а мне еще только через полчаса – сегодня занятия со второго урока. Если мне надо вставать раньше, то я ставлю часы на кухне – не так громко, но я все равно услышу, потому что сплю чутко, а Павлу мешать не будет.
Тут к будильнику присоединяется телефонная трель. Господи, ну восемь часов же!
– Паш, это не мне звонят, это тебе.
– Мне в такую рань никто не звонит.
Мы оба знаем, что это не так: продавцы его ночных точек – круглосуточных ларьков – иногда звонят утром, в конце рабочего дня.
– Ты что, трубку взять не можешь? Давай по-быстрому! – ворчит сонный муж, натягивая на голову одеяло.
Такие утренние звонки, а иногда даже и ночные, стали случаться все чаще. Все чаще из-за них мы ругаемся, потому что Паша почему-то не хочет отвечать на них, предоставляя мне право разговаривать с какими-то жуткими мужиками с кавказским акцентом.
Я вылезаю из кровати и бегу к телефону.
– Алло, а Павла можно? – Так и есть, голос в трубке невозможно коверкает русские слова.
– Сейчас, минутку… – я закрываю микрофон телефона рукой и испуганно шепчу мужу: – Подойдешь? Это какой-то мужчина – он уже звонил, хочет поговорить с тобой.
– Скажи, чтобы перезвонил… потом, – и еще что-то нецензурное, уже в подушку.
Я непроизвольно краснею. «Лицо кавказской национальности» в трубке терпеливо ждет. На все мои вопросы Павел из-под одеяла раздраженным голосом бурчит, что все нормально, что это по работе и что волноваться абсолютно, ну вот абсолютно нет ни малейшей причины, и вообще так все осточертело, ну когда же наконец его оставят в покое и дадут наконец выспаться?… В ванной долго стою под упругими струями душа, пытаясь успокоиться. Чуть теплый поток воды, рассыпаясь в воздухе на сотни, тысячи веселых капель, бьет прямо в лицо, плечи, грудь, весело барабанит по коже…
Ну вот, опять пол залит, сейчас Паша будет ворчать. Растираясь полотенцем и чувствуя прилив энергии, решаю сварганить настоящий завтрак – не кофе с бутербродами, а что-нибудь посолиднее… Я очень стараюсь быть хорошей женой, надеясь, что мое примерное поведение как-то поможет Павлу решить его проблемы, о которых он мне ничего не рассказывает. Тем более что последнее время я страшно хочу есть, прямо мания какая-то. В лицее еле доживаю до большой перемены.
