Мы живем в том краю,
Где орлы и сайгаки,
Где от солнца песок
Добела накален,
Где ракеты готовы
Рвануться в атаку
И собою прикрыть
Голубой небосклон.
Иван Мирошников
В Байконур я попала случайно. В 1959 году окончила Свердловский техникум советской торговли по специальности техник-технолог приготовления пищи. Предстояло распределение. И не зайди я в тот день в учебную часть, моя судьба сложилась бы совершенно иначе. Но я зашла. Посредине комнаты стоял высокий военный. Секретарша сказала: «Не хочешь поехать в Казахстан, вот товарищ военный набирает поваров». Военный добавил: «Кормить офицерские части». Меня в Свердловске ничто не держало, и я, ничтоже сумняшеся, ответила согласием. Адрес в Направлении был указан экзотический: «Станция Тюра-Там Казахской железной дороги».
На место я приехала 22 марта 1959 года и почти сразу же была направлена на 2-ю площадку (в просторечии – двойка, соседняя с первой площадкой, где был старт, получивший позднее название «Гагаринский» и откуда до сих пор стартуют космонавты).
Здесь я впервые увидела пуск ракеты – из окна столовой, которая находится в 30 минутах ходьбы от старта.
У меня была вечерняя смена – надо было накормить ракетчиков после пуска. Мне сказали встать у окна – в 10 часов пуск, что я и сделала.
И вот земля задрожала, послышался грозный рокот, стекла тихонечко зазвенели. Огромный огненный столб, заостренный на конце, приподнялся над землей, на мгновение остановился, как бы раздумывая подниматься ли дальше, а потом со все возрастающей скоростью устремился вверх. Впечатление было, конечно, незабываемое. Сопоставляя свои записи со своей трудовой книжкой, с хронологией запусков ракет, я пришла к выводу, что это был старт космической станции «Луна-3» – 4 октября 1959 года.
После запуска группа ракетчиков пришла в столовую ужинать. Среди них выделялся плотный светловолосый человек в солдатской стеганой телогрейке. К нему обращался дежурный офицер, что-то объясняя или докладывая. Когда после смерти С.П. Королева его рассекретили, и его портрет появился в газетах, я узнала того человека из осеннего вечера 1959 года.
Затем, окончив курсы машинописи, я работала сначала машинисткой в 4-м Управлении на 95 площадке, а затем библиотекарем.
Здесь тоже был МИК, так же, как на 2-ке, вывозили и шли провожать ракету на старт. Нас всех: не занятых на пуске офицеров, машинисток и чертежниц эвакуировали за 3–5 километров от места старта в степь. Оттуда мы наблюдали удачные, если ракета ушла круто вверх, или неудачные, когда она «ушла за бугор».
В один из таких неудачных запусков мы были в автобусе на шоссе. Ракета упала очень близко. По земле пополз оранжевый дым. Мы поехали в сторону площадки. Рядом по пояс в оранжевом дыму, насколько хватало глаз, бежали люди, в том числе и женщины и дети. Зрелище было жутковатое.
В 1971 году я окончила заочно Московский историко-архивный институт (теперь это Московскская гуманитарная академия). Образование было очень высокое. Поэтому я работала библиотекарем в технической библиотеке, научным сотрудником в музеях космодрома. Данная книга и основана на материалах музеев в/ч 11284 и в/ч 12253. Очень интересно было работать в музее в/ч 11284 на 32-й площадке. Его экспозиция охватывала период от зарождения ракетной техники в русском государстве, первых «катюш» и капитана Флерова до сложнейших стартовых комплексов. Только здесь я видела действующий макет космического старта с ракетой. Юлагодаря начальнику музея Морозову Евгению Александровичу мы побывали на 2-ке в МИКе на встрече космонавтов Н. Рукавишникова, А. Филипченко и их дублеров Ю. Романенко и А. Иванченкова со стартовой командой перед пуском КК «Союз-16» (декабрь 1974 года), в музее космонавтики, в мемориальных домиках С.П. Королева и Ю.А. Гагарина.
