Сквозь шум воды на перекате пробился ноющий звук. Люди подняли лица к небу и стали выискивать глазами темную черточку. Сначала они подумали, что это «четверка» и идет она мимо. Однако звук нарастал, приближался. Скоро всем стало ясно, что это Ми-8, который идет сюда. Люди оставили свою работу и ждали.
Над лагерем вертолет заложил круг, начал быстро снижаться. Больше на него никто не смотрел – все было ясно. Мужики, обтерев руки, закуривали и брели с берега к бугровской палатке. Вертолет пошел на второй круг – пилоты высматривали место для посадки. Теперь им с воздуха, наверное, был хорошо виден «запор» на реке: ряды кольев, вбитых в дно наискосок по течению. Между кольями укреплены обрывки старых сетей, проволока, прутья, а в одном месте даже несколько метров сетки-рабицы, украденной когда-то со стройки в райцентре. С правого берега изгородь и с левого изгородь… А между ними – на самой струе – просвет. Только там рыба и может пройти.
Сама рыба людям была не нужна – ее почти белое обезжиренное мясо ценности не представляло. Людям нужна была только икра. Самцов и поротых самок сбрасывали в ямы, вырытые в прибрежной гальке. Ямы получались мелкие, все время приходилось копать новые. Они, наверное, тоже хорошо были видны с воздуха.
Откинув выцветший брезент входа, бугор выбрался из палатки. Был он жилистым, ширококостным и, наверное, высоким, если б не сутулился до горбатости. Всклокоченные грязные волосы, залысины, щетина, почти уже превратившаяся в бороду, изжеванная папироса в зубах… Был он бос, в грязных штанах и телогрейке на голое тело. В левой руке держал двустволку, а в правой – початую на треть бутылку водки.
Бугор некоторое время смотрел, как винтокрылая машина пристраивается сесть на галечной косе, потом выплюнул папиросу и улыбнулся людям:
– Вот и все, ребятки. Третий срок не возьму.
Димка с пронзительной ясностью понял, что сейчас – вот прямо сейчас! – произойдет что-то страшное, что-то непоправимое… Он понял это и кинулся к отцу:
– Па, вдарь ему по махалкам! Жаканом вдарь!
– Тогда всем хана, – ответил бугор и, сделав пару шагов, уселся на бревно лицом к реке. – Значит, так, господа рабочие частного предприятия «Жигановск-рыба»… В общем, валите все на меня. Я вам лицензию показывал, на работу нанимал, я вам авансы платил, ясно? А вы – ни сном ни духом. Ясно?
– Куда уж яснее… – вздохнул один из «рабочих». – Печати-то сам рисовал?
– Угу, – кивнул бугор. – И подписи лично подделал.
– Иван, – подал голос другой работяга, – ты чо, Иван?! Ты ж в любую задницу без мыла пролезешь! Мало на лапу дал что ли?
– Много дал, – заверил «предприниматель». – Просто с чертом договариваться нельзя – обманет по-любому.
Вертолет сел и выключил двигатель. Вылезать приезжие не торопились – ждали, когда остановится винт.
– Думаешь, сам Сосюков пожаловал?
– А ты вертушку не узнаешь? – усмехнулся бугор. – Ладно, меня слушайте! Серега, Петро, Саня – за вами должок.
– Помним…
– Когда Димка мой школу докончит, пристройте его в город. Чтоб здесь его не было, ясно? Куда хотите отправьте! Иначе я вам, бля, по ночам являться буду, я вас с того света достану!
– Сделаем, Иван, не ссы!
– Леха, чего после ментов останется, на всех поделишь. И чтоб Димка мой в городе сытым был! До двадцати годов! Усек?
– Ну.
– Баранки гну! А теперь отвалите все! Дайте выпить спокойно… Ну!! – Иван встал, поднял ружье и навел стволы на редкую толпу. – Вали отсюда!!!
Народ подался в разные стороны. Иван опять уселся на бревно, крупно глотнул водки, закурил папиросу и, щурясь от дыма, стал смотреть, как из бортовой двери вертолета один за другим вылезают люди – в форме и в штатском.
