Здравствуй, мой дорогой читатель, ты держишь в руках не просто страницы с напечатанным текстом. В твоих руках целый мир, которым с тобой поделится моя героиня Кира Север. На страницах ее книги ты увидишь драконов, послушаешь легенды Стамбула, окунешься в состояние истиной любви.
Мое напутствие перед прочтением – завари себе чай покрепче, а лучше свари вкусный кофе, сядь поудобнее в кресло и держи мою героиню крепко за руку до последней страницы.
P.S. Не пытайся найти меня среди строк. Это всего лишь история.
Приятного чтения, мой читатель.
История эта началась с того, что меня отправили умирать в палату к такой же безнадежной пациентке, как и я. Мы молча умирали уже несколько дней. Медсестры заходили шесть раз за сутки, чтобы проверить дышим мы или нет.
Нашим приютом смертников (как я его называла) стала небольшая частная и невероятно дорогая клиника, специализирующаяся на облегчении участи безнадежных. Мой организм съедал коварный рак, распространяющий метастазы быстрее, чем их успевали обнаруживать. Мне всего лишь двадцать девять лет, восемь из которых я так отчаянно боролась с болезнью, что не успела просто пожить. И сейчас, находясь на финишной прямой своей жизни, я бесконечно жалела о том, что могло бы быть, но не случилось… Впрочем, история эта совсем не обо мне.
На десятые сутки аппарат жизнеобеспечения моей соседки издал пронзительный писк. Обычно этот звук доносился из палат рядом – свидетельство того, что чья-то жизнь закончилась. Началась паника (это невероятно странно, ведь персонал всегда был готов к очередному летальному исходу), женщину увезли в неизвестном мне направлении. Страх парализовал все мое тело. Неужели мой жизненный финиш будет таким же?
Истерика сковала мои легкие, и я стала задыхаться. Мой аппарат начал издавать протяжные крики о помощи. Звук иглы, протыкающей кожу. По венам растеклась какая-то горячая жидкость, уносящая меня в нирвану бессознательного.
– Завозите, – из сна меня вырвал густой бас Виктора Григорьевича, нашего хирурга.
Мне показалось, что они привезли еще одну безнадежную доживать свои дни. Но рядом со мной вновь оказалась моя соседка.
– Привет, выжила все-таки, – улыбнулась я, разглядывая потолок.
– Еще немного поборюсь, – с хрипотцой ответила она.
– Ты…? – я не смогла выдавить ни слова, за эти двести сорок часов мы ни разу не общались.
– Не люблю болтать, извини, – засмеялась она. Ее звонкий и до боли беззаботный смех раскрасил нашу серую палату. Даже воздух стал слегка сладковатым.
– Это больно умирать? – робко спросила я, поворачивая голову в сторону ширмы, разделяющую нас с соседкой.
– Не помню. Наверное, нет. Не бойся. Мы принимаем такие сильные пре… пре… Как же это называется, – она была раздражена тем фактом, что не могла сформулировать свою мысль.
– Препараты, – подсказала я.
– Да, препараты. Я вчера прилетела в Стамбул, полет был ужасным. Сначала не работал кондиционер, я вспотела. Потом кондиционер заработал так, что мои губы посинели. Ты представляешь на регулярных рейсах в бизнес-классе такое безобразие?
– Но вчера ты была в больнице… – робко произнесла я.
– Конечно, была. Я простыла. – после небольшой паузы, она негодующе добавила: Надо обязательно написать жалобу.
– Как тебя зовут?
– Кира, – после десятиминутных размышлений произнесла она.
– Что с тобой?
– Я не понимаю, – голос звучал испуганно. – Где я?
За ширмой раздались противные писки аппаратов, моя соседка, пыталась отключиться и выйти. Медсестра тут же прибежала на зов аппаратуры.
