Пролог
Подъезжаю к дому. И когда поднимаюсь по ступеням крыльца, замечаю краем глаза через забор, как моя распрекрасная соседка дефилирует к бассейну в бикини ярко-жёлтого цвета, что не прикрывает ничего. По бокам две верёвочки и маленький лоскуток спереди. А верх… А верх не прикрыт ничем. От картины в стиле Ню врезаюсь во входную дверь, больно приложившись головой.
– Твою мать! – летит из моего рта. И в это время Маришка малышка поворачивает свою голову, устремляя свой взор на меня. Секунд десять происходит контакт. Не знаю, какую голову хочу больше всего потереть. Ту, что на плечах или ту, что в штанах, с треском оттопыривает мою ширинку. Ибо просто невозможно оторваться от этой красоты. Марина опускает голову, осматривая себя, будто позабыв, что ходит по своему, конечно, двору практически в чем мать родила. И резко поднимает руки, прикрывая свою грудь. Вновь её взгляд устремлён на меня, передавая мне своё шокированное состояние, которое после сменяется злостью. А я все так же стою и пялюсь, как дурак. На расстоянии тридцати метров замечаю, как лицо моей распрекрасной соседки покрывается багровыми пятнами и решаю слиться, пока мы не оказались на поле брани. Поворачиваю голову. Ввожу шестизначный код разблокировки дверей и снятия с сигнализации. А затем с донёсшимся до меня первым ругательством: «Ты придурок!», я удаляюсь в дом. Расслабляю галстук, что стал безумно давить на шее, буквально душа меня. Тяжело сглатываю, и теперь меня настигает паника. А не на Ад ли на колёсах для себя я подписался? Может, отправить её с Симкой? Хотя нет. На друга полагаться в таком вопросе я не могу. Руки ещё начнёт распускать.
– А-р-р! – идиот! Зачем пялился на неё? Теперь начнёт мне мозг клевать, как любят они все по своей врождённой привычке.
Забыть! Нужно просто забыть всё. Отвезу её туда и обратно. Откатаю пару заездов. Докажу всем, что я кое-что тоже умею. И забуду это все, как страшный сон. Главное – не сцепиться языками, иначе будет катастрофа.
Симка приехал ближе к вечеру. А я, чтобы не тратить время, пока он перекладывает содержимое моего багажника в свой, пошёл к соседскому дому. Звонить и стучать у нас не принято, поэтому на полном наглеже заваливаюсь в дом Фёдоровых.
Слегка подрумяненная, с полотенцем на голове и скромном в плане метража ткани халатике, соседка бредёт с кружкой дымящегося напитка в сторону гостиной. Завидев меня, чуть не роняет кружку, немного расплескав содержимое на мраморный пол. На её лице никаких эмоций. Однако она сглатывает ком, который встал ей видимо в горле. Проходит в гостиную, а я как придурок стою возле порога и не могу отойти от вида этих шикарных стройных ног. Почему я не замечал этого раньше? Но понял, что хочу ещё. И только хотел направиться за ней, но из гостиной, как самая настоящая Яга, вылетела Маринка. Метлу ей вместо полотенца, которое она стащила с головы. И точно бы была похожа на персонажа детских страшилок. Хотя нет. Лицом не вышла. А то воронье гнездо из влажных волос, что у неё на голове, меня даже возбуждает.
Вот же попал!
– Ты, козёл! – летит на меня с криками Маринка и замахивается большим скрученным полотенцем. А я не дурак. Прекрасно знаю последствия от соприкосновения мокрой ткани с кожей. Делаю неожиданный для соседки шаг вперёд, припечатывая трепыхающуюся и краснеющую от ярости девушку к стене. – Ты… ты что делаешь? – верещит она, как оголтелая.
– Да успокойся! – рычу, не знаю, кому больше – ей или себе, потому что стояк, которым я сейчас припираю Марину к стене, начинает просить высвобождения от соприкосновения с прекрасным телом. И я, черт возьми, разглядываю её. Она пыхтит, а я смотрю на её приоткрытые пухлые губки. Скольжу взглядом ниже. Туда, где её вздымающаяся грудь от частого дыхания соприкасается с моей. И сам задыхаюсь от вида чуть загорелой кожи. От того, как полы халата разошлись и открывают вид на ложбинку груди, что сосками топорщит шёлковый халатик. И…
