По тенистому бульвару древнего, красивого и очень зеленого города, упруго отталкиваясь новенькими кроссовками от разноцветной брусчатки, шел молодой эльф. Все вокруг было тоже юным, чистым, как только что произведенное оконное стекло, еще не знакомое ни с пылью фермерских полей, ни с копотью промышленных центров. Надо отметить, что на планете Ксанф, где проживал наш эльф, грязных производств давно уже не осталось. Все вокруг – воздух, вода в канале, идущем к реке, все было свежим, жизнерадостным и радовало глаз. Цвета вокруг поражали немыслимой чистотой и незамутенностью, в воздухе стоял запах какой-то цветущей растительности.
Было еще лето, но часть листвы на деревьях уже намекала на грядущие перемены, характерные для данной широты северного полушария Ксанфа, но даже это не портило общей картины! Летнее еще солнышко начинало припекать, и эльф расстегнул верхние пуговицы своей рубашки.
Чего-то не хватало для полного счастья. Чего-то еще.
И тут он услышал музыку. Что это было конкретно, установить трудно. Жителям нашей Земли, или обитателям родственного ей Зыёрса, мелодия, возможно, напомнила бы что-то из поздних битлов, а может «Je veux» ZAZ. Нашлись бы, конечно, и довольно многочисленные сторонники радикальных версий о том, что это вообще была лютня. Или что-то вообще такое, что нам, старперам, лучше и не слышать. Впрочем, теперь, когда миры окончательно сошли с ума, это уже не важно. И хотя мне, землянину, лично ближе версия с ранней неизданной песней Кейт Буш, спорить ни с кем не буду. Поэтому, «Je veux» так «Je veux». Даже если это вообще не «Je veux».
Проигрыш он узнал с первых двух нот. И уже приготовился услышать знакомый голос, но тут его окликнули.
– Мальчик, закурить не найдется?
Голос этот показался бы нам, землянам, один в один голосом хулиганистой француженки – любительницы попеть на улице. Он оглянулся и никого не увидел.
– Тут я, тут…
Он прищурился от яркого света и наконец-то разглядел говорящую. Она сидела, прислонившись к дереву за скамейкой и обхватив колени. Рядом валялась черная сумочка. Несомненно, это была юная самка орочьей породы. Глаз эльфа в таких вещах не давал осечек. Орки и их самки могут как угодно маскироваться под эльфов, одевать их одежды, душиться их духами, притворяться, что слушают их музыку, пытаться копировать слащавый и напыщенный и претенциозный с их точки зрения эльфийский дискурс, но эльфа все равно не проведешь. И настоящий эльф никогда не впустит в свой магический круг ни орка, ни даже орку, как бы обольстительно та не выглядела.
Нет, конечно, в силу правоты печальной мудрости последнего столетия, гласящей, что «в каждом эльфе есть немного орка», а также не менее печального обстоятельства, что орки неистребимы как тараканы, эльфам приходится с ними общаться и даже вести общие дела. И, что уж скрывать, вступать порою в интимные отношения с дамами оркской породы. Не бесприятные. Но вот жениться на них, и тем более заводить общих детей, не уж, увольте.
И если такие ошибки порой происходят, то ничего хорошего это ни эльфу, ни его супруге не сулит. Вот браки орков с эльфйками – дело куда более частое. Но тоже редко успешное. Либо разведутся, либо эльфийке приходится, чтобы выжить, мутировать в орку.
Наш эльф был юн и не очень искушен в вопросах любви. Но в чем ему нельзя отказать, так это в знании истории взаимоотношений эльфов и орков, древней как сам Мегамир, вместилище бесчисленных вселенных. История эта, пестрая как восточный ковер, описана ныне в бесчисленных мифах, в центре которых возлежит полная мрачной эротики и страданий легенда о любви ворлорда-орка и эльфийской царевны, потомство которых и населило всю известную разумным существам часть мироздания. И именно потомство несет с тех пор весь генетический груз этого смешения не совместимых противоположностей.
