III луна IIIII месяца. Берег.
…В от Она – синяя волна – зубастая барррракуда! Вцапалась… нет! Вцепилась в корму корррабля, будто в хлебную корку и таф-АФ-афщит, и тащит ко дну! Всем конец! Да, всем конец! Все непременннно погибнут здесь, в пасти Атлантичес каво Атлантического океана. На этом эпизоде неплохо было бы лапнуть пакет с прикормом с попокормом с попкорном, включить какую-нибудь завывальную вернее трагическую песню (так делают в фильмах-кавтавстрофах), но… Ох! Далась мне Эт а печ Адская мышин ка… печатная ма-шин-ка!
Уав, разрази меня крик мартовской кошки! Ну причем здесь ко-ра-бле-кру-ше-ние? Всё (как часто бывает у людей) началось с глупой-преглупой ссоры. Ррр-ав, тяф-тьфу и миска с лыткой! Вернее – с глупой семейной ссоры.
В от, вот, что мне удалось разнюхать к тому часу: забияка-Мартин жуть, как рафссердился! Ему хотелось остаться дома в Сальвадоре, где на каждом углу по парочке его друзей на спор жонголиррровали жонглировали бразильскими орехами, И за каждым поворрррррррррррро
том ещё с десяток крутили капО ЭЙ РУ. Но матушка Ана и вожжак отец Оскар Ортисы решили по-взрослому. Думали, считали, ночами не спали, днями не ели, теле… визор вечерами не смотрели и вот решились – раз и насовсем уехать из Бразилии! Всей своей стаей… то есть семьей.
Паломе, их щенку их пятилетней дочке с завидной чернильной холкой чёлкой, было грустно. И она скули… плакала. Но старательно тихо, чтобы ещё хлеще не раздраконить щщенка-подростка старшеГО брата. А дедушка Ортис? Старый одноглазый Дарио Ортис, привычно молчал. Хмурился, пыхтел. И всё рассматривал в размякших смор Щенных альбомах поблекшие фотоснимки своей геррроической юниорости юности: вот на этом он уже без глаза (таким вернулся с войны), обнимает бабушку Дженни. Это потом она стала бабушкой Дженни, а тогда звалась его самкой, тьфу… невестой – хохотушкой Дженифер Кастро. Крафафсавица! Точно принцесса, но не из породистых! Простая принцесса с серыми глазами, серой шерстью серыми волосами, и всё в таком же сером платье «под старый Париж». Или, сдаётся мне, это фотографии такие серые? Верно. В то время цветных снимков не делали. Но дедушка Ортис, помнил наверняка, что глаза у его Дженни были… синими, как в ночь созревший виноград. А платье «под Париж» она стащила пошила сама из остатков василькового ней-ло-на, что достался еЙ от матери. Эту фото графию Дарррио любил особенно. Сразу ему вспоминалось: вот обнял он свою салями-сердца возлюбленную, обняла его она, как тут же отскочила и как взвоет… завизжит: «Чудище! В куртке у тебя! Ах, Господи помилуй! Дарио, да это же у тебя щенок?» Из-за пазухи молодого солдата высунулась довольная и весьма любопытная морда. Овчарррка? Что вы, больно квадратная! Ррротвейлер? Не такая уж и квадратная она. Морда была наиприятнейша
