«Воспитание детей – это большое, серьезное и страшно ответственное дело. Ведь воспитывая детей, мы воспитываем будущую историю нашей страны, а значит – и историю мира».
Макаренко А. С.
В жизни каждого человека наступает момент, когда приходится отвечать за все. За детей. За родителей. За семью. За работу. За страну. А главное – за свою душу. И я чувствую, что для меня такой момент наступил. Потому что все, что я перечислил, у меня есть. И за все это я отвечаю.
Возникает вопрос: где же тот предел, до которого стоит раскрывать свою душу? Как рассказать о тех или иных событиях так, чтобы это было воспринято правильно? Как бы то ни было, я всегда говорю искренне. У меня в принципе никогда не было секретов – я и будучи адвокатом практически ничего не скрывал. Все знали о моей жизни, семье, работе, делах. С другой стороны, можно нарваться на обвинения в каком-то пиаре. Глупости это все. В чем пиар? В том, чтобы рассказать о себе правду? И рассказать о делах, которыми ты занимаешься? Ничего подобного. Это нормально, открыто, честно и законно!
В моем понимании самопиаром занимаются те люди, которые придумывают сказки про себя. Вот возникает откуда-то великий специалист по современной живописи. Или вдруг выскакивает человек, который параллельно ресторатор, антиквар и еще успешный адвокат, по его словам. Но прости меня, дорогой мой, я с 1993 года в адвокатуре. В судах отработал больше двадцати лет. В принципе всех современных адвокатов худо-бедно знаю, сталкивался, – а тебя в судах не встречал.
И скажу честно, что даже когда я был на пике своей адвокатской известности, когда у меня были три успешных телевизионных программы, удачные процессы, началась деятельность в Общественной палате, – я по-прежнему приходил в суд. На меня иногда судьи смотрели и удивлялись:
– Это действительно, что ли, вы Астахов Павел?
– Ну да, я.
– А вы что, до сих пор сами в суд ходите?
Хотя казалось бы, что здесь такого непонятного-то? Но удивлялись судьи, прокуроры и даже коллеги – адвокаты – что я сам хожу в суд. А для меня это как зарядка. Я чувствовал необходимость туда прийти. Я же судебный адвокат, я провел в судах и в тюрьмах у своих подзащитных огромный срок! Меня так учили мои наставники. Работать – а не представлять из себя великого адвоката: бабочку надел, сидишь и рассказываешь, какой ты великий, не проиграл ни одного процесса. Да, может, и не проиграл – потому что ты не бываешь на процессах. Но, собственно, ради Бога – каждый может представлять себя как хочет. Не в этом, в конце концов, смысл моей исповеди.
Я же буду просто рассказывать, о своей жизни и о том, с чем мне пришлось столкнуться после того, как 28 декабря 2009 года моя судьба круто переменилась.
Я вырос в многодетной по советским меркам семье. У меня есть сестра на семь лет старше, которая меня по сути воспитывала. Я лет до двенадцати не звал ее по имени, – для меня она была просто «няня». А на самом деле ее зовут Елена. Елена стала вдовой в сорок восемь лет. У нее четверо детей, три мальчика и одна девочка, причем двое – инвалиды детства, и она их не бросила, не отказалась, растит их и воспитывает. Ну и вся остальная семья старается ей помогать. Это наша семья. Наши дети.
У меня есть брат Алексей на девять лет младше, которого уже я воспитывал, и он меня лет до двадцати называл «Паля». Когда мы познакомились с моей будущей женой Светланой – я пришел из армии и поступил на учебу – и я впервые пригласил ее домой, она очень удивилась. Мальчик – брату было тогда лет двенадцать, а мне, соответственно, двадцать один, – подходит, берет меня за руку и стоит, не отпускает. Светлану это поразило. Она спрашивает:
