– У тебя есть две возможности, Скарлетт. – Жадный взгляд бывшего работодателя скользнул по ее округлившемуся животу и остановился на полной груди, натянувшей ткань черного платья для будущих мам. – Или ты подписываешь обязательство отдать ребенка сразу после его рождения и немедленно становишься моей женой, или…
– Или что? – Скарлетт Равенвуд старалась отодвинуться от бумаг, которые он совал ей в лицо.
– Или… доктор Марстон признает тебя невменяемой. И тебя поместят в психбольницу. Ради твоей же собственной безопасности, разумеется. Потому что никакая женщина в здравом уме не откажется выйти за меня. И тогда ты в любом случае все равно лишишься ребенка.
Скарлетт смотрела ему в лицо и не замечала нарядных зданий Манхэттена, которые проплывали за окном, пока они ехали по Пятой авеню. Блайс Фолкнер был богат и недурен собой. И он был чудовищем.
– Вы ведь, конечно, шутите, – натянуто рассмеялась она. – Бросьте, Блайс, вы забыли, в каком столетии мы живем?
– Человек с деньгами может сделать что угодно в любом столетии. И кому угодно. – Он протянул руку и намотал на палец длинную прядь ее рыжих волос. – Кто мне помешает? Может, ты?
У Скарлетт пересохло во рту. Последние два года она прожила в его доме в Верхнем Ист-Сайде в качестве сиделки его тяжело больной матери, и на протяжении этого времени домогательства Блайса становились все настойчивее.
Но вот миссис Фолкнер умерла, и Блайс сделался баснословно богат. А Скарлетт была всего лишь сиротой, приехавшей в Нью-Йорк в поисках работы. И с самого своего приезда практически не покидала комнаты больной, исполняя строгие предписания врача и обслуживая раздражительную, придирчивую пожилую женщину. Друзей в Нью-Йорке у нее не было. Некому было поддержать и защитить ее.
Кроме разве что…
Нет, безнадежно сказала она себе. Только не он.
Она не сможет. Не решится.
Но что, если Блайс прав? Если она сбежит от него и явится в полицию, они не поверят ей? И он с его прикормленным психиатром найдет способ выполнить свою угрозу?
Когда утром в день похорон он сделал ей предложение в весьма категоричной форме – буквально над гробом матери, – она попыталась обратить все в шутку, сказала, что уезжает из Нью-Йорка. К ее удивлению, он любезно предложил подвезти ее до автовокзала. А она не послушалась внутреннего голоса, предостерегавшего ее, и согласилась.
Скарлетт и представить не могла, что он зайдет так далеко. Станет вынуждать выйти за него замуж угрозами! Заставлять отказаться от ребенка!
– Так что? – настаивал Блайс. – Какой будет ответ?
– Зачем вам жениться именно на мне? – пробормотала Скарлетт. – Вы интересный, представительный мужчина, вы богаты. Любая женщина будет счастлива стать вашей женой.
– Но я хочу тебя. – Он с силой сжал ее запястье, заставив ее поморщиться. – Ты все время мне отказывала. А потом тебя обрюхатил какой-то тип, имя которого ты скрываешь. – Он скрипнул зубами. – Когда мы поженимся, я буду единственным мужчиной, который получит право до тебя дотрагиваться. После того, как родится и будет пристроен этот твой ребенок, ты станешь только моей. Навсегда.
Скарлетт попыталась подавить охватившую ее панику. Лимузин в этот момент как раз приближался по Пятой авеню к стоявшему в конце квартала собору. Может быть, ей…
Изначально у нее были другие планы. Она намеревалась купить билет на автобус и где-нибудь на юге на свои скромные сбережения начать новую жизнь – там, где круглый год солнечно и цветут цветы, самой вырастить своего ребенка.
