Я снова должен возвращаться,
с людьми знакомыми встречаться,
в колодцах полутёмных мчаться,
стыдиться слёз,
стыдиться слёз,
с рассудком здравым распрощаться
и воскресая в снах качаться,
и умирая просыпаться
под стук колёс,
под стук колёс.
Вадим Хавин
Размеренный стук колёсных пар на стыках рельс, качающее и подпрыгивающее движение пола тамбура, стремительное движение проносящихся мимо окон пейзажных мозаик, терпкий вкус табака; приятное, уносящее куда-то в иные реальности головокружение от первой после пробуждения затяжки, необъяснимо зримое, желанное предвкушение неожиданных перемен.
Виктор любил путешествовать в поездах дальнего следования: обожал пить из стакана с подстаканником особенного вкуса чай, наблюдать за сменой декораций ландшафта с верхней полки.
Ему нравилась неспешная вагонная суета, романтический флёр мимолётных знакомств и откровенных разговоров, доброжелательность случайных попутчиков, прогулки на полустанках, возможность при желании абстрагироваться от всего и всех просто напросто отвернувшись к стенке.
На горизонте появилась сине-белая полоска скорого рассвета, ехать оставалось совсем немного, но это совсем не радовало – дома его никто не ждал.
Впрочем, Виктор начал привыкать жить в одиночестве.
Скоро год как он невыносимо болезненно расстался с Ларисой. Нет, даже не так. Это она его бросила, предварительно ловко повернув обстоятельства развода таким образом, что Виктор остался ни с чем.
Ларка была заботливой, ласковой, нежной, игривой, терпеливой и послушной девочкой. Она заменила ему маму, которая слишком рано ушла из жизни. Четыре года Виктор купался в уютных и очень тёплых волнах семейного счастья, не замечая перемен в поведении любимой, пока Лариса не показала истинное лицо расчётливой хищницы.
Собственно ему некогда было следить за превращениями супруги из белой и пушистой домашней кошечки в дикое существо с горящими от алчности и похоти глазами.
Виктор работал, учился, параллельно выстраивал конструкцию собственного бизнеса, чтобы обеспечить комфортный быт для любимой женщины.
У него не было свободного времени и собственных желаний, их заменяла романтическая аура любовной игры, пылкая страсть в редкие минуты единения, безграничная вера в силу взаимных отношений, абсолютное доверие и восхищённое обожание.
Врождённые способности и энергичность позволяли Виктору неплохо зарабатывать. Он был беспредельно счастлив, что давало повод баловать любимого человечка, неукротимые фантазии которого росли и ширились соразмерно доходам.
Виктору не было дела до того, как и на что тратит семейный бюджет любимая. Его нисколько не смущало, что квартира и загородный дом оформлены на Ларису, что денежные средства, которые удавалось отложить впрок, ложились на её счёт в банке.
Лариса была его единственной религией, святость которой не обсуждалась.
Откуда было знать влюблённому, что миром правят эгоизм, цинизм, тщеславие, самолюбие и алчность? Ведь сам он таким не был.
Мир счастливого человека не приемлет тьму, он не видит фактов, которые не вписываются в личную систему ценностей.
Нет, Виктор не был легкомысленным и наивным. В среде предприимчивых соратников его считали железобетонным, несгибаемым.
Так, то про бизнес. Кто мог подумать, что нежная хрупкая женщина способна на подобное предательство и коварство.
Да, эти события уже в значительной мере поросли быльём, хотя…
Лариса всё ещё снилась Виктору одинокими ночами, он то и дело вёл с ней диалоги и дискуссии.
Собственно сейчас, ёжась от холода в тамбуре плацкартного вагона, он мысленно беседовал с ней, в десятитысячный раз вопрошая, – “почему”, приводил доводы, отчаянно спорил, предполагая, что прежние отношения и любовь можно и нужно вернуть.
