– Это еще что за фигня?! – распахнувшая дверь, кажется, готова была слететь с петель, я же осталась стоять на месте с чашкой кофе в руках. Павда, подумала: может, поставить ее подальше? Вдруг Максу придет в голову посудой швыряться?
– Ты про что? – невинно взмахнула ресницами.
– Про то письмо, что я получил сейчас по электронке.
Неспешно пройдя к столу, я села за него, поставив чашку на резиновую круглую подставку.
– Это, Максим Владимирович, условия по договору, который вы обещали подписать.
Макс полминуты смотрел на меня, опершись ладонями на мой стол, потом процедил:
– Я не соглашался подписывать договор, по которому обязан сверкать голым задом на обложке журнала.
– Вы невнимательно читали, Максим Владимирович, – улыбнулась я, – на ваш зад никто не посягает. Может, обсудим детали, когда вы ознакомитесь с полным текстом?
Макс сузил глаза, впиваясь в меня взглядом, я ответила улыбкой, сделав неспешный глоток кофе. Невкусный, блин, кофейню на углу закрыли на ремонт, теперь приходится обходиться обычным растворимым. Кто вообще этот напиток кофе назвал? Он даже отдаленного отношения к нему не имеет.
– Я прочитаю, Надежда Дмитриевна, уж не сомневайтесь, – и развернувшись, покинул мой кабинет, закрыв дверь.
На всякий случай я выждала еще пару минут и только потом откинулась на спинку кресла. Оно того стоило. Если уж Макс соизволил прийти в мой кабинет, значит, разозлился жутко. А это в свою очередь значит: я его опять уделала.
Правда, расслабляться совсем не спешила, потому что мой дорогой друг детства активно участвует в нашей негласной битве, так что, наверняка, уже обдумывает какую-то пакость.
До полудня было спокойно, а потом позвонила секретарша Макса и попросила зайти к директору в кабинет.
Я направилась, наблюдая, как основной поток течет в сторону выхода: начался обед. Макс об этом знает, потому и вызвал, чтобы задержать меня. Мелко мстите, товарищ директор.
Когда я вошла в кабинет, Макс сидел, что-то изучая в ноутбуке. Вынуждена признать, несмотря на то, что он молод и легкомысленен, в роли директора смотрится хорошо, да и дела ведет неплохо. Ну а я… Я-то просто богиня рекламы, тут не поспоришь.
– Вызывали, Максим Владимирович? – задала вопрос. Макс, бросив взгляд, указал на стул.
– Я изучил договор, Надежда Дмитриевна, – заметил мне, оторвавшись от монитора, – связался с их представителями, обсудил кое-какие детали… В общем, договор подписан.
– Замечательно, – улыбнулась я, – значит, скоро вы будете блистать на обложке журнала?
– Мы будем блистать, Ельцова.
– Я Остапенко, – поправила по инерции, потом только спросила, – что значит мы?
– Я подумал и решил, что на обложку нужен не только мужчина, но и женщина. И вы как главная женщина в нашей фирме составите мне компанию в этом увлекательном деле.
Я еще немного похлопала глазами.
– Что… Как?.. – пытаясь осмыслить сказанное им, я дара речи лишилась, Макс расплылся в победной улыбке, а я чуть не рявкнула «какого…», но вовремя взяла себя в руки, решив, что такого удовольствия ему не доставлю. Потому спокойно спросила. – Могу я ознакомиться с деталями?
– Конечно, я отправил их на вашу почту, Надежда Дмитриевна.
Скрипнув зубами, я стиснула пальцы в замок.
– В таком случае я могу идти, Максим Владимирович?
– Идите, Надежда Дмитриевна. И в следующий раз думайте, прежде чем выкидывать подобные фортели.
Ну вот, не выдержал, а я только со стула встать собралась. Откинувшись на спинку, сложила на груди руки.
– Между прочим, если бы вы меня выслушали, то поняли бы, что это отличный пиар-ход.
– Не сомневаюсь. И в чем же его гениальность?
– В том, что сейчас любой может узнать, как Максим Данилов проводит свой досуг, а именно прожигает жизнь в клубах, заливаясь алкоголем и меняя девиц. Между прочим, не самый лучший образ для руководителя. Как считаете, многие захотят иметь дело с таким субъектом?
