Глава 1. Ошибка с золотым тиснением
Москва в июле – это ад, облачённый в кутюр. Асфальт плавится под каблуками, кондиционеры в такси выдают тёплый воздух, а над Тверской висит дымка из выхлопных газов, кофе и чужих амбиций. Люди спешат, но не к цели, а к иллюзии успеха.
Соня Морозова стояла у чёрного входа в лофт на Пресненской набережной, сжимая в потной ладони приглашение с золотым тиснением.
«Только для избранных. Волков. Презентация коллекции SS26».
Она не была избранной. Она была… ошибкой.
На прошлой неделе её подруга Марина получила приглашение на это мероприятие как иллюстратор. Но перепутала фамилии: в списке гостей значилась Соня Морозова, а не София Мороз (фотомодель с миллионом подписчиков). Администратор у входа сверился со списком:
– Соня Морозова?
– Да.
– Проходите. Алексей ждёт.
Она чуть не фыркнула. Алексей. Как будто они обсуждали закуски на свадьбе. На самом деле она даже не знала его фамилии – только слышала в индустрии:
«Волков закрыл бутик после скандала с Лизой Орловой».
«Волков больше не работает с моделями – говорит, что они все лгут глазами».
«Волков – человек, который убил в себе романтика, чтобы не умереть от боли».
Внутри – полумрак, приглушённый джаз Чета Бейкера, бокалы с игристым в руках у женщин в платьях, похожих на архитектурные макеты. Мужчины – в безупречных костюмах, с часами за полмиллиона и пустыми глазами.
И он – в дальнем углу, прислонившись к колонне из чёрного мрамора, с бокалом красного вина и взглядом, который не скользил, а впивался. Высокий, широкоплечий, с тенью щетины и закатанными до локтей рукавами рубашки. На запястье – простые часы без логотипа. Как будто он хотел сказать: «Я не бренд. Я человек» – но сам в это не верил.
Соня не пошла к нему. Она подошла к витрине с пиджаками – идеальные линии, жёсткие плечи, безупречная посадка. Но что-то в них было… неживое. Как будто их сшили не для человека, а для манекена.
– Не хватает текстуры, – пробормотала она, касаясь стекла.
– Что? – раздался голос за спиной. Низкий, чуть хрипловатый, как будто он только что кричал… или целовался.
Она обернулась.
Глаза цвета мокрого асфальта. Взгляд – как удар током.
– Говорю же, вашим пиджакам не хватает текстуры. Они выглядят как броня. А люди устали прятаться.
Он прищурился, словно впервые за много лет услышал не лесть, а правду.
– А ты кто такая?
– Дизайнер текстиля. И, похоже, единственная здесь, кто видит одежду, а не статус.
Он подошёл ближе. От него пахло сандалом, чёрным кофе и чем-то горьким – возможно, разочарованием.
– Останься до конца вечера. Потом поговорим.
– У меня другие планы.
– Отмени их.
Она хотела ответить дерзко. Но в его глазах мелькнуло что-то – не власть, не желание, а… усталость. И это смутило её больше, чем его наглость.
– Хорошо, – сказала она. – Но только если ты перестанешь смотреть на меня как на очередную проблему, которую нужно решить.
Он усмехнулся – впервые за два года, как позже признается Данил.
– Ты уже проблема, Соня Морозова. Осталось понять – моя или нет.
Она не знала, что это начало.
Она думала, что это просто работа.
Она ошибалась.
Она не знала, что это начало.
Она думала, что это просто работа.
Она ошибалась.
Алексей не отвёл взгляд. Вместо этого он кивнул в сторону бара – небольшой стойки у дальней стены, где бармен молча наливал виски в хрустальные бокалы.
– Пойдём. Ты должна объяснить, что значит «не хватает текстуры».
– Я не обязана ничего объяснять.
– Нет. Но ты хочешь, чтобы тебя услышали. Иначе бы ты ушла.
Она пошла. Не потому, что он был красив или влиятелен. А потому, что в его голосе не было привычного покровительственного тона, которым с ней говорили все в индустрии: «Милая, нарисуй что-нибудь милое», «Твой стиль слишком индивидуален для масс», «Сделай попроще – покупатель не поймёт».
