«Вечная борьба между светом и тьмой. Кто отхватит кусок побольше? Это как перетягивание каната… Кому достанется наиболее верный друг… и союзник?..
Люди любят силу и власть, я даю им ее.
Напустить пыли в глаза… очень искусно, почти незаметно, но решать все будут сами – остаться со мной или… с другими…
Только они иногда забывают, что уже давно решили… и даже успели к этому привыкнуть, а это уже печально даже для меня…»
Люцифер
* * *
Мара поднималась выше, но ступени таяли прямо под ней. Взгляд. Его взгляд, жуткий, подавляющий, страстный, источающий силу и мощь.
Она все карабкалась вверх, но твердь под ней стала совсем прозрачной, бесплотной, и Мара снова упала на землю.
– Кто ты?! – крикнула она рыжеволосому мужчине.
– У меня много имен. Сатана, Люцифер.… Как вы там меня еще называете?
– Что ты хочешь от меня? Я уже решила! Я давно решила! Я не хочу быть с тобой!!! – кричала она, продолжая карабкаться, снова и снова срываясь вниз.
Преследователь сощурил глаза, со снисхождением посмотрев на девушку…
Сколько людей просят помощи у высших сил? Хотят получить справедливость. Возмездие! Это громкое слово – «возмездие»! Люди понимают его по-разному.
Многие взывают к Богу. Но не многие довольствуются тем, что Он им дает. Он старается для них! Но иногда люди не понимают, что когда-то исполнения своих нынешних желаний они не заслужили. Тогда сам Сатана принимается за «отвергнутых», «обиженных» и озлобленных.
Действительно вечная борьба между светом и тьмой. Навсегда?..
– Боже! Прошу тебя! Умоляю! Я не могу так больше! Помоги мне! Я его люблю!
Мара, как и последние пять лет, старалась только для одного человека. Алекса. Она хотела, чтобы он был с ней еще в школе. Симпатичный брюнет с выразительными голубыми глазами, не очень высокого роста.
Маре было далеко до его внимания. Ведь никто никогда не считал ее привлекательной. Тихая незаметная девушка – причина ненавистной предыдущей школы, где девочку ненавидели, унижали и заставляли чувствовать себя никчемным и уродливым созданием. Лишь два или три человека общались с ней более или менее нормально.
– Ха-ха! Какое пугало! Кто в нее может влюбиться?! – громко говорила Лана, ненавистная Маре больше всего. – Кто возьмет ее к себе в секретарши? Спрошу у папы сегодня, может, оставит за ней местечко после окончания школы.
Она была самой мерзкой из всех одноклассников. Пачкала одежду Мары будто бы случайно налетая с чашкой школьного какао, прятала ее вещи, регулярно кидала что-то в ее портфель – использованные прокладки, потекшие стержни от ручек, растаявший шоколад, клей или мусор вроде опилок от карандашей. А один раз она при всех сняла с Мары юбку, подбежав сзади и резко дернув вниз. Это был единственный раз, когда Мара потеряла самообладание и обрушила на Лану весь свой арсенал обзывательств, но почему-то это вызвало лишь смешки в классе.
Мара готова была вцепиться Лане в горло, но обычно делала вид, что ей все равно, смотря на одноклассницу, как на глупую и жалкую дуру, считая что безразличие убьет когда-то интерес к издевкам над ней. Способ не помогал.
– Можно сесть рядом с тобой? – подошла тихоня к Алле.
– Да.
Одна из тех, кто хоть как-то принимал маленькую серую мышку такой, какой она была.
Мара никому не доверяла. Она жаждала вырасти и любым способом отомстить этим людишкам, которые портили ей жизнь. Она, наверное, хотела этого тогда больше всего. Представляя, как она расправляется, прежде всего, с Ланой, а все смотрят, как она мучается, и с мольбой смотрят на убийцу, неприступную к жалости и прощению.
…Наконец, они с родителями переехали, и Мара перешла в другую школу. Люди там были другие, добрее и без чувства превосходства. Там она и ожила. Она вела себя смелее, так как знала, что никто не знает про ее прежнюю жизнь. Да и не было в классе ни одного козла отпущения, все дружили, а веселые подколы не были злыми издевками исподтишка.
