Местность была ему знакома, но бензин предательски кончался. Пилот это чувствовал и ругался последними словами. Еще минут десять-пятнадцать, и он сумел бы приземлиться на взлетно-посадочной полосе своего полка! Но нет, не дотянуть. Куда же посадить самолет? Пару минут он покружил над лесом, пока не обнаружил большую поляну. Придется здесь. Эх, где наша не пропадала!
Двигатель начал давать сбои, потом заглох. Однако посадка, к немалому удивлению летчика, удалась наилучшим образом. Самолет стоял на поляне, и вокруг него царила тишина. Это было удивительно хотя бы потому, что совсем недалеко пролегала линия фронта. А может, эта тишина просто пригрезилась пилоту после огромного физического и морального напряжения?
Званцев тяжело дышал, упершись головой в лобовое стекло кабины, чувствовал, что покинуть самолет нет сил. Ему не верилось в такую удачу. Один шанс из ста, а он жив. За самолетом «Як-3» гнались, по нему стреляли. Он поднял его в воздух, каким-то чудом перелетел линию фронта и остался цел и невредим. Вот только силы, похоже, на исходе.
Но надо собраться, взять волю в кулак, стиснуть зубы и вылезать из кабины. Пилот сдвинул назад фонарь, оперся двумя руками о корпус машины и сделал попытку подняться в кресле.
В это время послышались шаги. На поляну осторожно вышли офицер в чине лейтенанта и двое солдат с автоматами. Свои!
Летчик кое-как вывалился из кабины, попытался встать по стойке смирно, но его шатало.
– Старший лейтенант Званцев, Четыреста сорок девятый бомбардировочный авиационный полк Семнадцатой воздушной армии. Бежал из плена, – представился он и осведомился – А вы, очевидно, Третий Украинский?
Но лейтенант не был расположен к разговору.
– Кто ты и откуда бежал, будем разбираться в штабе, – мрачно произнес он. – Оружие есть?
– Никак нет.
– Тогда вперед и с поднятыми руками!
Начальник дивизионного отдела контрразведки Смерш капитан Купцов собирался лечь и хоть пару часиков поспать. Сейчас, когда фронт приблизился к границам рейха, работы у него ничуть не убавилось. Появилось множество людей, освобожденных из плена, и военных, и гражданских. Попробуй разберись, кто и как туда попал и что там делал. На бывших оккупированных территориях полицаев пруд пруди. Есть и власовцы. Правда, с такими разговор короткий. А тут еще пленные немцы. Ни минуты покоя.
– Разрешите?
– Кто там еще? – недовольно спросил Купцов, поднимаясь с деревянной лежанки.
– Да вот, перелетел к нам, – доложил начальник патруля и толкнул Званцева в спину, пропуская вперед.
Купцов зевнул, накинул шинель. В блиндаже топили, но все равно было холодно.
– Садись, Сафин, протокол будешь вести, – сказал он и мрачно кивнул лейтенанту на скамью.
Сам капитан расположился за небольшим письменным столом, на котором стояли два телефонных аппарата и лежали несколько папок с документами. Званцеву он присесть не предложил.
Минуту Купцов рассматривал этого человека, потом закурил, выпустил струю дыма и осведомился:
– Что за наряд у тебя, сокол ты сизокрылый? С виду не наш, и на немецкий не похож.
– Это форма солдата бывшей чехословацкой армии. От моей родной остались одни лохмотья.
Купцов ехидно усмехнулся и спросил:
– Так ты и за чехов успел повоевать?
Разговор явно шел не в нужном направлении.
Поэтому Званцев не ответил на вопрос и сразу же высказал главное:
– Товарищ капитан, у меня имеются важные сведения о новом немецком самолете.
Но Купцов проигнорировал эту реплику.
– Здесь вопросы задаю я! – заявил он и грохнул кулаком по столу. – А твое дело отвечать. Врать, темнить не советую, все равно узнаем. Итак, фамилия, имя, отчество, место службы, как попал в плен? Хотя нет, отставить. Изложи-ка лучше все письменно, в виде объяснительной.
