Отец молча кивает, когда протискиваюсь через гудящую толпу,
полную чужих запахов и голосов, прямо к нему и едва не падаю на
пол. Кустистые брови сурово сводятся к переносице, и мне хочется
провалиться сквозь землю от стыда. Вот же растяпа! Надеюсь, никто
не заметил моего позорного почти падения. Испуганно кошусь в
сторону гостей, но тем до меня нет никакого дела. Кто я? Всего лишь
дочь мэра Бэйкера. К тому же не самая примечательная. Я не блистаю
умом, как старшая сестра Элис, и не так красива, как младшая Мари.
Всего лишь Джессика — плод тайной любви именитого отца и какой-то
простушки, фамилии которой никто не знает.
Когда тайна моего происхождения оказалась раскрыта, был большой
скандал. Матушка грозилась уйти, прихватив с собой половину
наследства, потому что была не готова к шумихе, «порочащей ее
славное имя», но вовремя вспомнила: без мужа она никто. А мне сразу
стало понятно, почему она так холодно ко мне относилась все это
время. Я для нее чужая.
Я бы сказала, что ничего не изменилось, но, увы, это не так.
Далеко не так. Давление со стороны, постоянные подколы и
напоминания, где же все-таки моё место, вынуждали до боли в мышцах
сжимать челюсти, дабы не ответить колкостью на колкость, а потом
рыдать, зарывшись носом в подушку, до самого утра. Ещё вчера сестры
казались самыми близкими и родными людьми на свете, а теперь я
осталась одна против целого мира. Получила нож в спину от тех, кому
доверяла больше всего.
Отец поначалу пытался замять эту историю, подкупая журналистов.
Но стоило информации попасть в сеть, как её уже было не остановить.
Не помогли ни деньги, ни власть. Все пошло прахом. Я стала
неугодным элементом, грязным пятном на светлом имени семьи
Бэйкер.
Решение пришло внезапно. Поразмыслив, что больше не стоит
тратить на меня время и ресурсы, мэр нашёл, как ему казалось,
идеальный вариант. Выдать меня замуж.
— Джессика, — громогласный голос отца, от которого трясутся
поджилки, вынуждает тут же встать по стойке смирно и натянуто
улыбнуться.
Кривлю губы, ощущая, как те дрожат от напряжения, и робко отвожу
взгляд. Смотреть на него сейчас — смерти подобно.
— Дорогая, позволь представить твоего будущего мужа, — дыхание
перехватывает. Что? — Мистер Харрингтон.
Кончики пальцев покалывает от волнения. Нет, я не безвольная
кукла, идущая на поводу у отца и беспрекословно исполняющая любые
его прихоти. Но и не бунтарка, к сожалению. Я обычная. Неидеальная.
И до боли в груди чужая. Чужая им всем, чужая даже самой себе. А
теперь еще и тому несчастному, кому выпала «честь» стать моим
супругом. Вместе со мной к нему перейдет и это клеймо, которое не
отмыть, не выжечь синим пламенем.
Поднимаю затравленный взгляд на отца, а потом робко
поворачиваюсь к мужчине, выжидательно застывшему слева от него.
Высокий, с темными, почти черными глазами, грубая щетина,
облепившая щеки и подбородок, орлиный нос, непослушные кудри цвета
воронова крыла. Он похож на типичного мачо из бразильских сериалов,
однако далеко не так красив. Черты лица слишком резкие, словно
вытесаны из камня. Невольно вспоминаются женские романы, которые я
читала, будучи шестнадцатилетней дурочкой, где каждый первый
обязательно «брюнет с невероятными глазами и гипнотизирующим
голосом». Как жаль, что это описание ему не подходит.
Сглатываю, неловко перетаптываясь с ноги на ногу. Отец — по
глазам вижу — начинает злиться. Приходится взять себя в руки и
снова натянуть улыбку. Актриса из меня никакая, но этикет
обязывает, поэтому приседаю в глупом книксене — будто мы застряли в
девятнадцатом веке, — дожидаясь, когда незнакомец заговорит первым.
Но он молчит. Молчу и я, опасаясь гнева отца.
— Джессика, — рычит седовласый мужчина, грубо хватая меня за
руку. Обидно до слез. За что ты так со мной, папа? — Представься, —
рычит на ухо, подтаскивая ближе к будущему мужу.
