Напротив моей шестнадцатиэтажки, перпендикулярно ей, метрах в тридцати-сорока стоит еще одна, точно такая же… Башнями-близнецами их, конечно же, не назвать, но исключительно по причине их малоэтажности. А так – как две капли воды…
По вечерам частенько выхожу я на балкон своего одиннадцатого этажа покурить, облокачиваюсь на поручень и смотрю, смотрю, смотрю… Поймите правильно меня – это не какое-то специальное подглядывание. Это просто то, что происходит на моих глазах…
Расстояние от моего дома до соседнего именно такое, чтобы не было возможности человеку с нормальным зрением рассмотреть подробностей происходящего в вечерних окнах напротив… И именно такое, чтобы видеть силуэты, движения, догадываться и додумывать, что же там на самом деле происходит?…
Больше всего, я люблю смотреть на окошко десятого этажа… Это кухня. Шторы там расположены таким образом, что в оставшемся светлом высоком равнобедренном треугольнике можно разглядеть обычную, незамысловатую жизнь… Полную каких-то простых вещей, действий и диалогов, неслышных уху, но так отчетливо представляемых, как будто и ты сам находишься временами на этой маленькой, 9-метровой кухоньке, с чистым, накрытым к ужину столом, с подкапывающей из крана водой, бормочущем в углу телевизором…
Живет тут такая же обычная семья. Муж, жена, их маленькая (годика 3, наверное) дочка, иногда появляется пожилая женщина, но не часто – бабушка, наверное, приезжает в гости… Я даже придумал для всех для них имена… Молодого мужчину – крепкого и с модной трехдневной щетиной – называю про себя «Лешей». Жену его – худенькую, наверное, очень красивую брюнетку с коротенькой стрижкой – «Катенькой». Девочку – всегда подвижную, веселую, теплую – «Лизочкой». Бабушку – просто «Свекровью» – по-моему, это все-таки «Лешина» мама…
Вечером ребята собираются на кухне, ужинают, смотрят телевизор… Просто болтают… «Лизочка» часто забирается к «Леше» на колени и он ей рассказывает что-то доброе… «Лизочка» слушает, слушает и вдруг – смеется. Смеется так, как умеют смеяться только дети… И «Катенька» тоже смеется… Причем точно также… Видно не растеряла она еще этой вот детской способности… И «Лешка» тоже подхватывает этот общий, такой домашний смех!… Здорово!…
Проходя мимо «Лешки» «Катенька» обязательно должна коснуться его – рукой, краешком халата, кончиками волос… Просто коснуться… или поцеловать – легко так, легко, именно что мимоходом, но так ласково и нежно… И «Лешка» такой же – обязательно или ущипнет легонько ее за попку, или чмокнет в коротко стриженный затылочек… А уж «Лизонька» -то – так та вообще, так обласкана, зацелована и затискана, что прямо удивляешься – как не откусили еще от нее такой сладенький кусочек?…
А еще… еще они очень любят играть в прятки! Например, «Лизонька» с «Катей» уходят в другую комнату, и там – водят. А «Лешка» прячется на кухне, пытаясь засунуть свое большое, грузное тело то под маленький кухонный стол, то за угловой диванчик… А потом приходят «водящие» и ищут его… «Лизонька» по-настоящему, а «Катенька» по-нарошку… А когда находят – сколько же радости!!! «Лизонька» прыгает, хлопает в ладоши, а «Катя» делает «страшные» глаза, говоря, наверное, при этом, как же папа спрятался хорошо, что еле они его вдвоем нашли!…
Потом водят «Лиза» с «Лешкой»… «Катя» остается на кухне одна, долго бродит в поисках подходящего места, и прячется обычно за занавеской… Так что мне ее очень хорошо видно, а вошедшим из комнаты водящим – нет…
Опять повторяется все то же самое. «Лешка» с девочкой заглядывают и под стол, и под диван, и даже, косясь на занавеску, «Лешка» поднимает «Лизоньку» высоко на руки – посмотреть, не спряталась ли мама на люстре! И вот когда дело доходит до окошка, «Катька» выскакивает «вдруг» из-за занавески, «Лизочка» с «Лешкой» «пугаются» и опять – хохот, счастливые детские подскакивания и хлопанье в ладошки. Потом они все обнимаются и идут куда-то в невидимую мне комнату – наверное, укладывать развеселившуюся не в меру девочку спать.
