Некрасов.
Повесть.
(Часть первая.)
Тудно найти в России человека, кто не был бы знаком с творчеством великого поэта Некрасова. Ещё в раннем детстве, мы по учебнику лит – ры в школе, проходили его, и помним наизусть эти строки. – Гляжу поднимается медлено в гору, лошадка везущая хворосту воз. Некрасов, – он и есть Некрасов. Повествование пойдёт о другом человеке, никоим образом не связанным родственными узами, с поэтом эпохи возраждения крамолы на Руси. Говорить будем о простом русском парне, а точнее о нашем современнике, носящим точно такую – же фамилию.
Детские годы, и отрочество Некрасова Павла Геннадьевича, прошли в пригороде Свердловска, в небольшом рабочем посёлке, который находился рядом с заводом Металоконструкций города. В былые годы, здесь на пустырях, заводское начальство распределяло земельные участки для своих рабочих. Мать Павла – Елизавета Васильевна, работая на этом предприятии крановщицей, и имея на своём иждевении двух детей, и больного мужа, получила помимо участка ещё, и готовый финский домик, в котором и поселилось семейство Некрасова. Немаловажным фактом для получения всего этого добра было, и то обстоятельство, что Елизавета Васильевна была партийным лидером на заводе, искренно верившая в победу коммунизма. Даже заводское начальство, слегка побаиваись её, за резкие выступления на партийных собраниях. Жизнь и достаток в семье Некрасова, складывался по тем временам, как нельзя лучше. Дети незаметно подростали, и почти одновременно пошли в школу. Павел был старше своей сестры Анюты, всего лишь на один год, и он всячески, начиная с раннего детства опекал сестру, и заботился о ней. Вскоре судьбе было угодно, отнять у детей отца, и дальнейщая жизнь Павла Некрасова, обросла сиротскими воспоминаниями.
Воспоминания о прошлой жизни, порой захлёстывали сознание молодого парня, и не давали ему покоя. Павел отчётливо помнил пионерский галстук, который он частенько таскал в кармане своих штанин. Помнил рогатки, и особенно дробовики, которые он конструировал, и изготовлял на заводе, куда притащила его мать, в пятнадцатилетнем возврасте, определив его в слесарную мастерскую. А из далёкого детства, ему запомнилось, как они с Анютой, ходили зимой в школу, подстёгиваемые лютым морозом, и злой вьюгой. Память, – это своего рода копилка снов, когда однажды увиденное, и пережитое, оставляет потом неизгладимый след на жизненном пути каждого человека. Павел прекрасно помнил, и тот случай, когда они трое друзей, после выпускного вечера, в школе рабочей молодёжи, купили у старика Силантия бутыль самогона, и испили её всю до конца. Силантий дал им на закуску немного самосада, и выпроваживая их сказал. – Идите домой пацаны. Уже поздно. Родители будут беспокоиться.
Стояла глубокая летняя ночь, и заводской посёлок дремал, мигая тусклыми уличными фонарями. А чуть дальше на улице Ленина, возле площади Джерджинского было светло как днём. Здесь друзья присели на лавочку, и стали крутить самокрутки. В не умелых руках у ребят, самосад соскальзывал с газетки, и падал на асвальт. – Были – бы папиросы что – ли?. Другое дело. Как курить охота!, – пробурчал кто – то из друзей. – И купить нигде нельзя. Магазин закрывают, как всегда в десять. – А что Пашка давай разобьём стекло в Сельпо, и возмём себе по пачке Беломора, – предложил друзьям, самый весёлый, и находчивый. – Ну, да разбить. – возразил ему Пашка. – Там – же решотки на окнах из арматуры. Попробуй их сломать. Лучше всего обойти магазин со двора, и сбить амбарный замок на двери, который ведёт в подсобное помещенье. – Давай, так давай – дружно подхватили пьные ребята. Сказано – сделано. Таким образом, друзья проникли в Сельпо, и набрели там на табачные изделия, где на видном месте красовался Беломор – Канал. Они взяли себе по пачке папирос, а так- же три бутылки водки, хлеб и колбасы, которую нашли в холодильнике. Захватив все эти продукты, они вернулись на лавочку к памятнику Феликсу Эдмундовичу, и прогудев там до утра, разбрелись на рассвете по домам.
