Ночь темна и скрывает от людского
взора многое. Если поблизости нет огней, если луна и звёзды
спрятаны за облаками, на землю опускается такая густая и
непроглядная тьма, что начинает казаться, будто ты очутился в
закрытой комнате без окон и дверей, пугающей своей неизвестностью.
Поэтому ночью положено смотреть сны, укрываясь от всех страхов
этого мира мягким одеялом. Благословляет темноту лишь тот, кто
хочет быть сокрыт, несёт в себе тайну и желает сохранить что-то от
чужого взгляда.
Эта сентябрьская ночь была особенно
тёмной. Погода стояла тёплая, но собирался дождь, и тучи заволокли
небо. На полях за деревней близ леса не было ни огонька, и во мраке
без фонаря нельзя было бы различить, поле это или дорога, лес или
опушка, и поэтому никто бы не увидел, что по полю двигалась фигура
человека.
Жёсткие столбики торчащей из земли
соломы не мешали ему идти быстро. Он плавно и уверенно ступал по
земле, будто и не было вокруг непроглядной тьмы, будто видел каждый
свой шаг, каждый кусочек скошенного поля.
Отойдя на достаточное расстояние от
дороги, человек остановился. Достав из кармана небольшой предмет,
он сел на корточки, положил его перед собой и быстро отошёл назад.
И тут же из странного предмета с шипением и свистом вырвался столб
пара. Земля вокруг него засветилась оранжевым светом, и, похоже,
это был не просто свет. Столбики сена рядом стали гореть и
обугливаться, всё вокруг начало чернеть, проваливаться вниз, и из
ямы показалась покрытая чешуёй когтистая лапа. Как только столб
пара исчез, человек подошёл ближе. От света огненной ямы стало
видно, как он выглядит. Это был мужчина лет тридцати в чёрном
деловом костюме. Увидев лапу, он закатил глаза и состроил гримасу
недовольства, но больше не пошевелился.
Яма перестала гореть, тлеющие куски
земли больше не светились так ярко. Вслед за лапой показались
остальные части странного существа. Сложно описать, на кого оно
было похоже — то ли на детёныша дракона, то ли на крылатую
ящерицу-переростка. Тонкие кожаные крылья на костяных остовах
казались безжизненными и висели, как тряпки на кольях, местами
порванные, местами дырявые и мятые. Морда существа всё же больше
походила на драконью, из ноздрей шёл пар, глаза горели огнём,
вплетённые в гриву серебряные руны со странными знаками мелодично
позвякивали, ударяясь друг о друга. Существо тяжело вздохнуло,
выпустило изо рта большую струю пара и, встряхнувшись,
заговорило:
— Вот так вот, Кейджиген, даже руки
не подашь старому приятелю!
— Арфимайно, я не буду играть в эти
игры, зачем ты здесь? — усталым голосом произнёс мужчина в чёрном
костюме.
— Кейджи, ты можешь поприветствовать
меня нормально, мне тяжело дышать, мне нужно больше времени. Я не
на минуту пришёл. Дай мне разрешение, — прохрипел драконоящер.
Кейджиген провёл рукой по
недовольному лицу и подбородку, закрыл на секунду глаза, затем,
глубоко вздохнув, промолвил:
— Арфимайно Арбахам, пламенный
хранитель девятой стены и запечатанных врат девятого дола,
нетленный защитник бездны отчаяния и безысходности, рыцарь чёрного
котла 12-го ранга, приветствую тебя на этой земле.
Сразу же после этих слов драконоящер
облегчённо вздохнул и посмотрел на свои лапы. Чешуя перестала
светиться, и весь он постепенно приобрёл серебристо-синеватый
оттенок. Из ноздрей перестал идти пар, и на морде отобразилось
подобие улыбки.
— Ну вот, так-то лучше. Хорошо вам,
ходите туда-сюда, как хотите, а на нас такая ноша…
Но не успел он договорить, как его
прервал собеседник:
— Я бы не стал этого делать, если бы
не запрос снизу, который я не могу игнорировать. Что случилось,
почему ты здесь? Мне ещё не пора возвращаться, — Кейджиген приложил
ладонь к лицу, изобразив фейспалм. — В конце концов, это вопиющее
нарушение, какого хрена вы там творите? — он повысил голос. —
Какого хрена ты вылез сам, Арфимайно?
