Ненужные стихи

С древних времен

влюбленные

                       возводят воздушные замки,

но еще не было случая,

                       чтобы они

                                         довели дело до конца.

Иногда не хватает стекол

для окон,

                выходящих на восток и на запад,

иногда – дверей,

                             иногда – терпения у творца.

По всей планете стоят недостроенные,

полуразрушенные дворцы надежд

с гвоздиками,

                          высохшими на подоконниках,

с розами,

                 одичавшими без людей.

Мы приходим в такие дворцы,

чтобы прикоснуться к знакомым лицам.

Здесь давным-давно

                   никого нет,

и старые дворы

переполнены серыми скелетами листьев.

И мы выбегаем из этих нелепых развалин

на площади,

    где плещется солнце,

    бьющее через край.

И снова возводим

                               воздушные замки.

А зачем?

                И сами не знаем…

Лето 1961, Молдавия

1

И были храмы как пожары.

И, как про жаркую весну, —

кричали трусы про пощаду,

раскинув руки по песку.

И ты вошла и всех простила,

за то, что все хотят любить,

за то, что счастья не просили,

(просили – просто не убить),

за то, что день пойдет на убыль,

и ты забудешь нашу кровь,

и похоронят наши губы

под безымянною горой.

2

Проходили гунны по Риму,

проходили грузные танки,

и большие птицы парили.

Потому что война настала.

Потому что устали кони,

не осталось могил в запасе,

остались только иконы

для пропавших и просто павших…

Только – волчья песня о горе,

только вдовы плачут ночами,

только травы вступают в город.

Чтобы все

                  повторить

                                    с начала.

Лето 1962, Эстония

Всхлипы…

                    И вдруг —

а глаза все круче и круче —

отпечатан на скалах

                                   оскал зубов.

Как молили они,

как метались

                        в безвыходном круге!

О возьми, Одиссей!

О! Возьми с собой.

Тело мое, о, как параллельно мачтам,

ты привязано к миру

веревками в десять рядов!

Как безумно

                      белками навыкате

остров маячит…

и уже не дойти,

           не достичь,

           не достать рукой.

Ноябрь 1962

Земля моя!

Кругом.

              С восьми километров.

Какие там реки —

                              в мизинец длиной!

Земля моя!

                   Песня. —

Четырежды мерным

в четыре пропеллера

                   рейсом домой.

Прощай,

                я сегодня оглохну от бури,

ослепну

               от солнца

на уровне глаз

и просто примыслю

                  твои атрибуты:

березы, как точки,

и горы  в ногах.

Я выберу город —

                               огнями на север,

усталый автобус —

                                крутить и качать,

спокойную память,

                                  спокойное сердце.

Останутся

                   руки —

                               дрожать в рукавах.

Ноябрь 1962

      С чего началось?

       Лес вырубали.

       Равняли озеро.

       Плеск —

                     в лес.

       Заложен фундамент.

       И вот – башня,

       Роскошь конструкций.

       Блеск.

                  Блеф.

И тогда передрались:

кому —

            выше!

Тугие белки наливала удаль.

Орали:

             носом

                         не вышел!

Впивались ногтями:

Иуда!

Ты бежал.

Ты ставил рекорды в беге.

Камни в спину.

Сотни.

Тысячи лет.

И стучал телеграф:

                                  Бейте!

Беглый еврей.

Жулик.

              Подлец!

Протыкали тела

                              лагерями,

взглядом.

Убивали,

улыбались:

                    что, больно?

Разбивали лбы.

                           Очнулись. —

Ладно.

И назвали:

                   равенство,

свобода.

Ноябрь 1962

Ты проходишь насквозь