Есть червоточина в характере русских людей – принижать или унижать всё родное, отечественное. Не оцениваем мы в своём по достоинству даже то, что является несомненным бриллиантом мирового искусства и культуры. В частности – наше уникальное национальное кино, которое на самом деле ни на какое другое не похоже и во многом, главном, является лучшим и неподражаемым.
Мчишься по шоссе, озирая окрестности сторонним взглядом, бродишь по чужим городам и весям, ёжась от сильных ветров и проливных дождей, пробираешься в густых зарослях холодного леса, опасаясь встретить дикого зверя за поваленным деревом с огромными корнями, а потом приходишь домой, разжигаешь камин, садишься в кресло перед ним и размягчаешься телом и душой, наслаждаясь нежным теплом и ярким светом пламени.
Так упрощённо, для ясности можно описать разницу ощущений во время просмотра серьёзного иностранного фильма и хорошего отечественного, даже драматического содержания. Согревающий и освещающий огонь – вот в чём ключевая разница. Наше лучшее кино это, прежде всего, излучение света и тепла любви к людям. Достигаемое посредством особого взгляда режиссёра и игры актёров. А если переставить основополагающие слова человечества местами, то – любовь есть Бог. Русское искусство ближе к Богу. Оно измеряет, оценивает жизнь и людей исходя из Абсолюта. И глядит на них как бы с точки зрения Его. Да, в отечественном искусстве зачастую нет той изысканности форм подачи материала, которым славится, к примеру, искусство западное, порой нет такой увлекательности и изобретательности, каковые бывают там, но что не отнять у нас, так это огонь любви и нежности к героям повествования. В настоящем русском кино есть неизменная для нашего лучшего искусства незримо витающая в кадре любовь, определяющая, собственно, вообще истинное национальное мировоззрение ("такова русская идея: свободно и предметно созерцающая любовь и определяющаяся этим жизнь и культура" – утверждал великий русский философ Иван Ильин).
А с высоты духовной любви, словно с вершины самой высокой горы, всё видится совершенно по-другому, и – гораздо больше и объективней, нежели может рассказать нам холодный расчётливый ум. Лишь возвысившись духом и обретя подлинную любовь можно увидеть и всё прекрасное, и настоящую правду во всей её полноте. Истинно так, как бы это и всё остальное здесь написанное не пафосно звучало. Об этом в своей сути говорят и священные книги, и мудрые философы, прежде всего – русские религиозные.
Ещё одно достоинство лучшего российского кино – оно жизнеутверждающее. Даже когда жить, кажется, уже совершенно невозможно. И это тоже – от Бога.
Настоящее русское кино (а только о настоящем, национальном по духу кино будет идти здесь речь) четырёхмерно – духовная составляющая в нём очевидна и она в нём главенствует. Оно (даже самое «простое»), как и русский человек, по своей природе – метафизично. Истинно национальное кино всегда имеет нравственный стержень, духовный фундамент, на котором возводится здание фильма. Часто конструкцию отечественного кино составляет цепочка: грех – совесть – раскаяние – покаяние – искупление – преображение – прощение. Иногда эта цепочка обрывается, часто она просто короче, но что обязательно присутствует в нашем настоящем кино, так это нравственная вертикаль. А корень содержания, главное "действующее лицо" и побудительная сила в нём – совесть.
А ведь настоящее произведение искусства, кино в частности – как раз то, в котором художником найдена и выстроена нравственная система координат, ощущается подлинный идеал. Они могут быть «невидимы» – то есть нет прямого морализаторства или озвученных выводов, но зритель в таком произведении чувствует истинную правду в ходе повествования или в конце его. И настоящим такое искусство является не потому что «так надо», «так правильно», а потому что в таком случае оно воздействует наиболее глубоко. Истина всегда найдёт отклик у человека, причём в таких потаённых уголках души и сознания, что заставит человека испытать наибольшие удовлетворение и внутренний подъём. Всяческие потуги художников просто «отразить мир» или попытки «самовыражения» без поиска сокровенной правды не могут привести ни к чему более, чем эмоциональным восторгам, сочувствию или определённой умственной насыщаемости. Человек никогда не получит настоящего потрясения и очищения, если художник своим произведением не затронет сакральное, глубинное.
