Белый гольфик сполз с худенькой ножки, а неумело заплетенная косичка окончательно растрепалась. Дуняша держала куклу за золотистые нейлоновые волосы и внимательно вглядывалась в одну из трех картин, висящих над белой кроватью. Картина была совершенно обычная, одна из тех, какие часто можно встретить в детской. На ней девочка, очень похожая на Дуняшу, сидела верхом на мухоморе и посылала кому-то невидимому воздушные поцелуйчики. Картина висела немного криво, только вовсе не этот факт неожиданно привлек ее пристальное внимание. Девочку заинтересовала небольшая точка, которая на глазах увеличилась в несколько раз. Дуняша смахнула слезу и подошла поближе. Она мельком взглянула на две другие картины. На первый взгляд, на них ничего особенного не происходило. С одной по-прежнему улыбалась забавная лягушка, а на другой все так же закатывала глаза крылатая розовая лошадь. Но Дуняше показалось, что лошадь немного уменьшилась в размерах.
– Нюша, ты мне, конечно, не поверишь, но с этими картинами что-то не так, – обратилась она к своей кукле.
Нюша недовольно молчала. Она никак не могла привыкнуть к бесцеремонности со стороны своей маленькой хозяйки, а ее блестящие волосы периодически редели от нерадивого отношения к ним.
– Мне кажется, что с лошадкой происходят изменения. Посмотри, посмотри, – девочка поднесла куклу к картине, – она же уменьшилась, разве не так?
Нюша упрямо продолжала молчать.
Утерев мокрый нос рукавом, девочка кинула куклу на небрежно заправленную кровать и уже собиралась присоединиться к ней.
– Дуня, негодная девчонка, сколько тебя еще ждать?
Девочка опустила плечи, нахмурилась и неохотно вышла из комнаты.
Темно-синий джип мчался по платной дороге на бешеной скорости. Водитель, мужчина лет тридцати пяти, прикусив нижнюю губу, смотрел перед собой отрешенным взглядом. Даже на скоростной бетонке не стоило бы так рисковать. Однако по необъяснимой причине водитель не сбавлял скорости. Пролетев еще несколько километров, он вдруг закрыл глаза и, прошептав «Простите меня», врезался в один из опорных столбов железобетонного моста…
Через полчаса на место трагедии прибыла оперативная группа. На автомобиль страшно было смотреть. Удар был такой силы, что его сильно сплющило. Чтобы извлечь покалеченное тело водителя, машину пришлось разрезать автогеном. Пожилой врач скорой помощи без лишних эмоций констатировал смерть.
Голос следователя в телефонной трубке звучал, как из другого мира. Последних слов женщина уже не слышала, рухнув на пол рядом с перепуганной восьмилетней дочкой. Затем было опознание в морге, завешанные простыней зеркала в квартире, похороны, поминки. И пустота, которую не могла заполнить даже зародившаяся в ней три месяца назад новая жизнь.
Перечитывая предсмертную записку мужа, она испытывала противоречивые чувства.
«Как ты мог так поступить с нами, как ты мог», – все время повторяла она, раскачиваясь из стороны в сторону.
Женщина знала про азартную натуру мужа, а если быть точнее, про его страсть к карточной игре. Если поначалу он просто снимал напряжение после работы, то постепенно стал превращаться в патологического игрока. Для него уже была важна не игра, а ощущение эйфории, которой она сопровождалась. В такие моменты он совершенно не думал ни о жене, ни о дочке, ни о том, что в один совсем не прекрасный день может оставить их без средств к существованию.
Через неделю после похорон молодая женщина приняла окончательное решение, исполнение которого привело ее в медицинскую клинику. Врач попытался переубедить пациентку, объяснить всю серьезность ситуации.
