Последний раз я видела маму, когда мне было пять.
Однажды ночью проснулась от шума, и некоторое время лежала, прислушиваясь к тому, что происходило вне стен детской.
Мама и папа ругались.
До этого я никогда не бывала свидетелем их ссор, поэтому решила посмотреть, а заодно сообщить, что они мешают мне спать. Ну, может и зареветь, для пущего эффекта.
Выйдя из комнаты, я направилась на звук ругани, и оказалась возле лестницы, ведущей на первый этаж. Родители стояли возле нее, и отец орал на маму. Меня поразило слово, выкрикнутое им:
– Твой выблядок!
Что оно означает, я, конечно, тогда не знала.
Тут появилась моя няня, Даша, и увела обратно в кровать.
Утром плачущая няня сказала, что мама больше никогда не придет к нам – она улетела на небо, к ангелам.
Это сообщение тогда меня не тронуло – ну улетела мама и улетела – родители часто куда-то летали. Вернется!
Гораздо важнее было узнать, что значит слово, слышанное мной возле лестницы.
Даша перестала плакать, и сказала, что бы я никогда больше его не повторяла.
– Это плохое слово! – произнесла она.
А папу последний раз я видела на похоронах, где мне показали какую-то тетю, лежащую в гробу, и велели с ней попрощаться.
Все последующие годы я изредка лицезрела отца только по телевизору, или в интернете. Он даже по телефону со мной не общался. Хотя, на мою жизнь, учебу, и зарплату Даше деньги переводил. Ей.
А я все таки узнала, что означает слово "выблядок".
***
Я скучала по родителям, особенно по отцу, потому что любила его больше, чем маму, плакала, истерила, и приказывала Даше отвести меня к ним – лет до семи.
Потом пошла в школу, и посчитала себя достаточно взрослой, что бы смирится со смертью мамы.
А с тем, что отец меня бросил смирится не смогла. И моя любовь к нему сменилась ненавистью.
Даша, отчасти, способствовала этому. Она называла отца только Марком, даже в разговоре со мной. Не "Попрошу твоего папу прислать денег тебе на…", а "Надо попросить Марка прислать денег тебе на…"
И для меня он стал Марком – чужим богатым мужчиной, оплачивающим мою жизнь.
Лет в двенадцать я спросила у няни:
– Марк считает, что я не его дочка?
Даша нахмурилась, и сухо ответила:
– Откуда мне знать?
Я хотела, что бы отец ошибался…
Вспоминаю, как все было раньше – как он читал мне книжки, и рассказывал перед сном сказки…Как мы с ним вместе пели песни, как он носил меня на плечах… Как поднимал на руки, чмокал в щеку, и весело, горделиво говорил:
– Мой кукленок!
Тогда он гордился мной.
Марк даже не ошибается, а специально придумал, что бы был повод со мной не видеться!
Ну и пусть! Бросил меня, и ладно! Я тоже не стану считать его папой!
Даша, бывшая изначально няней, осталась со мной непонятно на какой роли. В общем, она стала моей семьей.
Не знаю, почему она осталась. Молодая деревенская девушка, симпатичная, хотя простоватая, не очень умная, и пухленькая, как колобок, посвятила свою жизнь чужому ребенку не из-за денег – Марк платил ей мало. И надо сказать, воспитывала меня в строгости, и без проявлений любви, так необходимых ребенку.
Жили мы вдвоем, в огромном доме, где я обитала с самого рождения, расположенном в элитном подмосковном поселке Малинки. В доме отца. И жизнь моя была, в общем неплохой. Даже в школе многие завидовали и хотели подружиться – я же дочка такого богатого и знаменитого человека! Мой отец – известный, очень популярный и модный писатель.
О том, что мы с Марком вообще не видимся, кроме няни не знал никто. Даже учителя, хотя на собрания, вместо него, ходила Даша.
"Ее отец занят!" – важно говорила она.
Никто не знал и о том, что денег на мое содержание Марк дает немного – еле еле хватало на жизнь и одежду. И это с Дашиной зарплатой, которую она вкладывала в общий котел. Именно няня общалась с Марком (по телефону), и требовала денег, когда он обо мне совсем забывал.
