1982
Они готовились к побегу давно. Стараясь собрать как можно больше того что может пригодиться. Кусачки достать было сложнее всего. Беглецов могли бы вычислить сразу, но собирали мужчин в путь близкие. Большинство из которых понимали – это билет в один конец. Бежать через Сибирь, ещё и к Уралу, замысел конечно большой, но зимой? В минус 40? Глупо, но кто их спрашивает? 23 декабря всё сошлось, как нельзя лучше.
Началась пурга, такая, какой не видели долгие годы, даже здесь в морозном краю. Сегодня у одного из вертухаев родилась дочь. Почти весь охранный состав был в изрядном подпитии. Нет конечно они не напивались в хламину, но достаточно, чтоб потерять бдительность и в этот день не обратить внимание на пропажу трёх заключенных. Они с утра ещё после утренней побудки, перетащили всё необходимое для побега к забору, как странный колючий ёж обмотанная колючей проволокой. Снегу выпало так много, что по заранее вырезанным из наста кубам можно было преодолеть стену. Единственной преградой была лишь колючка, но и на неё нашли решение. Откуда уж достал шнырь кусачки, старые, немецкие ещё царских времён, не известно, но проволоку они перекусывали на раз.
А дальше контрольная следовая полоса, целых пятьдесят метров голой земли, очищенной от леса. И были бы беглецы, как на ладони, но только пурга и тут была на руку. Видимость была нулевая. И перекусив кусачками колючку они перепрыгнули за стену. Только и сами бежать они не могли, а оставаться за стеной и ждать пока стихнет снежная кутерьма, нельзя. Они медленно передвигались прямо к лесу, который не видели, но точно знали что он впереди.
Снег же метаясь из стороны в сторону, что позади, а что с боку, только белая муть и понимание, что назад пути нет. Только оказавшись под чёрными елями, поняли что можно передохнуть. Лес огромной стеной отгораживал их от снежного безумия.>;
– Может, хоть костёр разведём? – Спросил худенький мужчина, он весь дрожал, ноги совершенно замёрзли. И хоть ватник на нём был получше, чем на тех кто остался за стеной, обувь была, тем местом, что замёрзнув совершенно закостенела. Превращая каждый последующий шаг в пытку.
– Ты что обратно захотел? – Злобно набычился Цыган. Почему его звали Цыган, Серёга не знал, только на представителя кочевого народа, рыжий и совершенно рябой мужчина был совершенно непохож.
– Угомонись Цыган… – Сказано было третьим беглецом совершенно спокойно, но рыжий мужчина, как по команде совершенно потерял интерес к мужчине. – Серый прав, надо огонь затеплить. Вишь пурга какая, наш дымок и не заметят.
Серый сразу принялся обдирать еловые лапы, на сушняк в мёрзлом лесу рассчитывать не приходилось, только никто ему не спешил помогать, словно тепло нужно было только одному человеку.
Пытаясь поджечь еловые иглы он всё больше убеждался, что зря ввязался в побег.
Всё пошло не по плану.
Сергей не был хорошим человеком и на зоне оказался не по ментовскому беспределу, как рассказывал всем. В пьяном угаре убил жену и мать, денег на очередную бутылку давать не хотели. Да только сам он этого не помнил, потому и считал себя несправедливо осужденным, на долгие годы. Попав на зону, понял что никто-то с его мнением считаться не будет и уважать то его никто и вовсе не собирался. В своей-то голове он человек глубоко уважаемый. Только плевать хотели все на его голову и на него самого.
Вот Серый и размышлял, как стать ему, уважаемым человеком и не абы каким, авторитетом. Для него был один путь побег. Не фальшивый и показушный, настоящий. Только один он его организовать не мог. Потому и глядел по сторонам и искал тех, кому не в моготу, терпеть суровость зоны и манит свобода.
