Руслан
– Сынок, звонил Олег, – осторожно начала разговор мачеха, протирая сухой тряпкой идеально чистую поверхность стола. Она лучше других знала, что меня начинает трясти от злости стоит только услышать имя ее родного сына. – Хочет познакомить нас со своей невестой.
«Кто на этот раз?! Проститутка, стриптизерша, наркоманка?.. А может очередная папенькина дочка?»
Я пытался с ним поладить ради Ирины. Закрывал глаза на многие поступки сводного братца, и даже когда он приходил домой с побитым лицом, шел заступаться, хотя виноват чаще всего был сам Олег. Редкостный эгоист, он никогда не думал ни о ком, кроме себя.
– Ты еще не устала? – спокойно спросил я, хотя хотелось встать из-за стола и свалить из этого дома. – Я уже сбился со счета, сколько их было, почти каждый месяц новая претендентка в жены! – сорвался и повысил голос.
– Руслан, не заводись, – положив свою ладонь поверх моей, мягко сжала Ирина мне руку. – Может, на этот раз… – оборвала себя женщина, прекрасно понимая, что ее надежды напрасны. Олег давно уже исчерпал лимит нашего доверия.
– Вместо того, чтобы искать лазейки, как добраться до акций компании, лучше бы взялся за ум. Даже если он женится на достойной девушке, в чем я очень сильно сомневаюсь, ничего, кроме ежемесячного содержания, прописанного в завещании, Олег не получит. Пусть учится работать.
– Иногда мне кажется, что не я его родила, – тихо произнесла Ирина, отворачивая лицо в сторону.
Сказать на это было нечего, такое ощущение складывалось и у меня. В семье, как говорится, не без урода.
– Я не могу даже молить тебя о его прощении, – продолжила она, тихие слезы потекли по ее щекам. – Боюсь, мне самой не удастся до конца простить родного сына, – вдохнула мачеха, всхлипывая.
Трагедия, случившаяся в нашей семье, до сих пор тенью присутствует в этом доме. В один день Ирина потеряла несовершеннолетнюю дочь и мужа. Да и сына, по сути, тоже, именно он был виноват в их смерти.
Встав из-за стола, я набрал стакан холодной воды и поставил перед Ириной.
– Выпей. Накапать успокоительное? – последние годы она редко обходилась без них. Отрицательно помотав головой, мачеха взяла стакан, делая медленные глотки, она потихоньку начала приходить в себя.
– Ирина, может, приготовишь что-нибудь? – после того, как узнал о визите братца, есть совсем не хотелось. Предложил только потому, что надеялся отвлечь мачеху от воспоминаний.
– Запечь цыпленка с овощами? А может рыбу? Или печень? – воодушевилась она.
– Ты же знаешь, я съем все, что ты приготовишь, – и я не лукавил. Это единственная женщина, которой удалось отыскать путь к моему сердцу через желудок, много позже я научился ей доверять и пустил в свою душу.
– Сыграешь мне? – с надеждой в голосе спросила она несмело, а я замер у стола.
Два года я не подходил к роялю, не касался клавиш. Раньше в этом доме каждые выходные мы с отцом устраивали музыкальные вечера. Вика божественно пела, а мы поочередно ей аккомпанировали. Ирина чаще слушала, но иногда нам удавалось ее уговорить, и она радовала нас чистыми звонкими нотами какого-нибудь старинного романса.
– Янн Тирсен – «la valse d'amelie»? – на французском произнес я название композиции. Играть никакого желания не испытывал, но ей отказать не мог. – Успею до приезда гостей? – Ирина кивнула, а я направился к инструменту.
Открыв крышку, долго стоял и смотрел на клавиши…
Любовь к музыке привил отец. В детстве я не желал учиться играть, устраивал бунт, часто убегал и только благодаря его терпению я окончил музыкальную школу. Правда, кроме членов семьи, об этом, по-моему, никто и не знал.
В детстве занимался самбо, футболом, а уже позже серьезно увлекся боксом. Несколько чемпионатов. Победы. В студенческие годы закрытые бои втайне от семьи. Интеллигентный юноша дома. Жестокий боец в клетке. Боксер-пианист.
