Три года назад
Мне хотелось кричать, но я делала свое дело молча. Ни звука не покидало пределов комнаты. Беззвучно, как в кино, ломалась мебель, рвалось белье, беззвучно кромсались на куски платья, бились вазы, статуэтки и куклы, и осколки стекла и фарфора кружились в воздухе, как лепестки цветущей вишни, замедленные гасящим звуки заклинанием.
Сила пела в груди, звенела струной. И с садистким удовольствием, изящным дирижерским жестом, я направляла ее вовне, разрушая все вокруг себя.
В абсолютной тишине дерганье дверной ручки прозвучало почти оглушительно. А когда дверь распахнулась, вспарывая эту тишину, все разом ускорилось и будто взорвалось.
Раздался женский вскрик.
Я медленно обернулась. Руки дрожали, в животе неприятно тянуло. Щеку жгло.
Я провела по ней рукой и на рукаве остался длинный красный след.
– Боже, Лали! – всхлипнула мама. – Что тут стряслось?
Я не смотрела на нее. А только на того, кто стоял за ее спиной. И было очень тяжело удерживать тупо-нейтральное выражение лица и не растягивать губы в злорадной ухмылке.
– Простите… – мой голос звучал тихо-тихо. – Я… я сама не поняла, как это случилось… сила вышла из-под контроля и… я так испугалась!
– Ничего страшного, – ровно произнес мужчина, но в глазах его застыл лед. – Главное, что ты не пострадала, а вещи – это просто вещи. Приведи себя в порядок, мы сейчас едем на собеседование.
– Собеседование?..
– В наше время всем необходимо образование, не так ли, Элалия?
По ощущениям машина остановилась прямо посреди леса. И только выйдя из нее, я увидела замок. Величественное строение из потемневшего от времени камня, вросшее в скалу, укрытое со всех сторон густым лесом.
– Какая красота! – выдохнула мама, запрокидывая голову. – А какой воздух, а, Людвиг? Боже, мне кажется, что я впервые дышу за много лет. Лали, ты только посмотри!
– Вот видишь, дорогая, я уверен, нашей дочери здесь будет очень хорошо. Она еще не захочет возвращаться! Идем, нас ждет ректор.
– Идем, Лали! Уверена внутри все не менее прекрасно, чем снаружи!
– Я слышал великолепные отзывы об этом месте, дорогая.
Черные ворота, покрытые вязью слабо фосфоресцирующих рун были закрыты. Не было ни звонка, ни колокольчика, ни даже окошка, но когда мы подошли вплотную, рисунок мигнул, и медленно, сама собой, отворилась маленькая калитка, вырезанная прямо в воротах. Это случилось очень быстро, но я все равно успела прочитать скромную, почти неприметную серебряную табличку справа: “Исправительно-образовательное учреждение закрытого типа “Зеленые горы”
– Ставлю на блондинчика.
– Они оба блондины, вообще-то.
– Блондина – оба, блондинчик – один.
– Ну? Сколько? И затащи уже его в постель, достали твои сюсюканья.
– Дежурство.
– Тю-ю…
– На твоем месте я бы не выеживалась, тебе же придется отрабатывать. Невидимка, закрепишь?
Я угукнула, уткнувшись в книгу, и не глядя стянула силой две сжатые руки, магически запечатывая дурацкий спор. Мирей и Алисон хихикнули и перегнулись через деревянные перила, почти вываливаясь на внутренний двор, где сейчас проходил урок мужской физподготовки.
Я бы напомнила им, что мы здесь вообще-то для того, чтобы сделать лабораторку по рунной магии, но не буду. Во-первых, потому что это бесполезно. Во-вторых, потому что я сама предложила именно это место и время, зная что обе девицы будут слишком заняты происходящим во дворе, и я управлюсь в два раза быстрее, не пытаясь организовать двух болтушек. А их присутствие было нужно, потому что один раз мистер Рок уже поймал меня на том, что я все сделала, не привлекая назначенную мне группу, и мне это не понравилось.
Вот. Привлекаю. Чем могу, мистер Рок, не обессудьте!
Я потерла глаза. Магические символы, даже напечатанные на обычной газетной бумаге и потому лишенные своей силы, все равно через некоторое время работы с ними начинали плыть перед глазами, подмигивать фантомным свечением и творить прочие дурные шутки с головой. Но мне нравилось. Я была, пожалуй, единственной из нашей группы, а то и из всех “Горок”, кто любил рунную магию.
