Из-за занавески появилось раскрасневшееся лицо.
– Тут же никого нет? – озабоченно прошептала Аня.
– Нет, – осмотрелась я. – Все заранее попрятались.
– Точно?
– Да выходи уже, не мучай.
Подруга в прямом смысле отшвырнула в разные стороны занавески и выступила из примерочной кабинки. Мне оставалось только схватиться за сердце.
– Святая Анна! – не выдержала я.
– Не подходи, – предупредила она. – Смотри издалека.
«Издалека» было сделать непросто. На расстоянии между рядами примерочных кабинок кто-то явно сэкономил, потому что если бы я встала посередине коридора, то не смогла бы раскинуть руки в разные стороны, чтобы они не упирались в стены.
– Да тут же неудобно, – возразила я. – Здесь тесно, я не смогу даже рядом встать. Да и зеркало узкое, в нем только твой правый локоть отражается.
– Ничего не знаю. Делай что хочешь, – уперлась Анна.
– Ну выйди ты из этой примерочной-то, – взмолилась я. – В торговом зале в двух метрах огромное зеркало.
Анино лицо на миг недовольно скривилось, однако делать было нечего. Пространство не позволяло одновременно нам обеим в полной мере оценить то, что мы выбрали.
Ладно, не мы. Я.
– В зале народ станет пялиться, – уперлась подруга.
– Ты же не голая из примерочной вывалишься, – напомнила я.
Кряхтя, Аня присела, подхватила руками длинный подол и двинулась к выходу.
– Мы не воруем, просто не можем поместиться, – улыбнулась я высокому парню в форменной футболке, проходя мимо.
– Охотно верю, – лениво ответил он. – А что в залог?
– Побойтесь бога, у нас в кабинках личные вещи, – напомнила я.
– Администрация ответственности не несет, – улыбнулся продавец.
– А это мы еще посмотрим. Лучше бы как-то перекроили свои примерочные, что ли. В них надо задом заходить. И дышать там нечем.
– Не ко мне вопрос, – отвернулся продавец и вернулся к сортировке уже кем-то примеренной одежды.
После его реакции на мою вполне обоснованную претензию я сразу поняла, что на наши личные вещи ни он, ни кто-либо еще покушаться не рискнет.
Аня зря боялась выходить в торговый зал, потому что покупателей в магазине было крайне мало. Лишь две негромко переговаривающиеся сотрудницы магазина около кассового аппарата да уже знакомый нам продавец-консультант, который бросил свое занятие и принялся придирчиво рассматривать подругу.
– Ну, Тань? Что скажешь? – спросила Аня.
Она остановилась перед огромным зеркалом и разжала руки. Пышный подол свадебного платья мягко опустился к ее ногам.
– Ты похожа на бокал для мартини, перевернутый вверх ногами, – заметила я.
– Ты хочешь сказать…
– …что ты прекрасно выглядишь. Денису фотку пришлешь?
– Нет. Хочу, чтобы упал в обморок в знаменательный день. Как думаешь, упадет?
– Два раза. Берем?
– Подождите, – услышали мы уже знакомый голос.
Продавец подошел к Ане и встал рядом, сосредоточенно всматриваясь в ее отражение.
– Что такое? – удивилась она.
Парень предупредительно поднял указательный палец. Это был приказ молчать.
Мысленно я присоединилась к вопросу. Не припомню, чтобы продавцы, хоть и являлись консультантами, так бесцеремонно вторгались в процесс выбора покупателем свадебного платья.
– Вы не думали о том, что платье можно «оживить»? – спросил он.
