Церковь. Яркие лучи солнца скользят внутрь небольшого помещения, где сегодня особенный день. Всё пространство становится волшебно освещённым, витражи превращают свет в разноцветье и делают происходящее ещё более исключительным. Я никогда не думал, что этот момент настанет – час, когда я буду стоять в церкви в парадном костюме-тройке, смотреть на лица гостей, занимающих свои места, на подружек невесты, одетых одинаково – в кремового цвета платья на тонких бретельках. На то, как они скользят по проходу, также собираясь занять свои почётные места на церемонии. Понимаю, что, возможно, их улыбки совсем не так лицемерны, как мне всегда казалось. Странное чувство. Я стою неподвижно, переживая за то, что произойдёт дальше. Ранее мне не доводилось испытывать подобного.
Все замирают, как только начинает играть музыка – не какая-то, а та, что любила она, и это делало её ещё более исключительной. Звучал приглушённый голос: Michael Jackson – You are not alone. Она действительно больше никогда не будет одна, теперь только любящей и любимой. Никогда не будет страдать. Она движется по узкому коридору церкви между скамейками, все глаза устремлены только на неё – такая красивая сегодня. Впрочем, как и всегда. Сейчас чрезвычайно сосредоточена и серьёзна. Ни одна девушка в жизни не внушала мне столько любви и уважения. А сейчас – и восхищения её красотой, грацией и спокойствием, так порой несвойственным ей. Белое платье, букет пионов в тон в руках и едва заметная улыбка на лице, волосы завиты в кудри и рассыпаются по плечам и спине. Она шла нерешительно, будто опасаясь сделать ещё шаг. Снова и снова решаясь на него. Я чувствовал, как она дрожит, и хотел подойти и сказать, что всё будет хорошо. Всё позади. Но как я мог? Сегодня её день. А я хотел только одного: чтобы это был день нашей свадьбы, и держусь, дабы не разрушить здесь всё.
– Так значит, вы с шестнадцати лет работаете в аэропорту? – спрашивает меня маленькая женщина, ей явно уже далеко за сорок пять, но выглядит она очень даже неплохо. Я сижу в просторной переговорной «Б и Б»1, в офисе, недалеко от того места, где я живу. В лице этой привлекательной женщины читается неприязнь, и я практически вижу, как она оценивает меня не самым лучшим образом. В её глазах отражаются недоверие и явное непонимание, как я могу быть нужной в столь большой компании в своём юном возрасте. Единственное, что я умею, – так это приспосабливаться к таким людям, как она.
– Вы абсолютно правы, миссис Браун. Я начала помогать моему отцу в аэропорту, как только мне исполнилось шестнадцать лет, а до этого я проводила всё свободное время, просто наблюдая за работой. Меня всегда восхищали самолёты, и я мечтала работать именно в этой сфере, – я дружелюбно улыбаюсь и поправляю свои шоколадного цвета волосы, аккуратно подстриженные лесенкой.
На её лице не отражается одобрение или хотя бы какая-то симпатия, и я это прекрасно понимаю. Мне двадцать три года, и для всех удивительно, что во мне нуждается так много компаний. Я стала профессионалом своего дела за счёт любви к нему. Вот уже около полугода я прослушиваю сообщения и принимаю письма от всевозможных компаний в авиационной отрасли. Но это моё первое собеседование за долгое время.
– Почему вы считаете, что справитесь с этой работой? – миссис Браун приподнимает одну бровь.
Я вижу, как она уже приняла решение о том, что я не подхожу им. Но всё равно уверена, что в считанные секунды смогу исправить это мнение. Так происходит всегда. Люди просто не умеют не любить меня. Наверное, это досталось мне от матери, которую обожали все в нашем маленьком городе, пока она не погибла в автокатастрофе.
