В год 100-летия русских революций 1917 года интерес к фигуре Николая Александровича Романова неуклонно возрастает. Жителям России в XXI веке необходимо заново понять сущность последнего русского самодержца и его роль в тех трагических событиях, которые сопровождали его правление. Этой проблемы не существовало для подавляющего большинства современников событий 1917 года, которые пусть упрощенно, часто аффективно, на интуитивном уровне, но имели однозначное представление о Николае II. Последующие после отречения царя события были настолько бурными, что его на многие десятилетия практически забыли. В советский период фрагментарные упоминания о последнем царе можно было встретить, пожалуй, только в школьных учебниках истории, а работы советских историков, хотя бы частично посвященные монарху, немногочисленны и тенденциозны. И лишь среди закрытого клуба русских эмигрантов память о Николае Александровиче не только сохраняли, но старались тщательно исследовать факты времен его правления с целью обнаружения причин царской катастрофы. Однако «психологическая травма» крушения империи не позволила им быть объективными, и, по сути, вся их работа свелась к попытке оправдания Николая Александровича и обеления его имиджа.
Крушение красной империи, построенной новым самодержцем Сталиным, в корне изменило ситуацию. В начале 90-х годов XX века в новую демократическую Россию хлынул поток трудов русских эмигрантов и в сознании недавних граждан Советского Союза сформировался «новый», однако по-старому столь же далекий от реальности шаблон царя-мученика, окруженного врагами и предателями.
Осознавая ограничения традиционного исторического подхода, мы предлагаем читателям не описание событий, характеризующих период правления монарха, а целостный психологический взгляд на индивидуальность Николая, основанный на глубоком анализе психики этого человека.
Мы хотим посмотреть на индивидуальность последнего российского императора, отбросив мифы и ореолы, с максимальной опорой на факты, стремясь уловить психологическую сущность этого человека. Чтобы соответствовать этой объективной позиции, мы будем по возможности избегать титулования и именовать объект исследования «Николай Александрович Романов».
При анализе могут возникнуть ситуации, когда невозможно сделать однозначный вывод о некоторых аспектах индивидуальности Николая Александровича (по причине отсутствия объективных данных). Исходя из этого, авторы оставляют за собой право делать предположения, предварительно уведомив читателей путем использования выражений «вероятно», «возможно» или «по нашему мнению». Однако даже такие гипотезы об индивидуальности Николая мы будем строить, основываясь на положениях психологической теории, и обосновывать наши предположения по возможности кратко, четко и логично.
Вместе с тем мы не отказываемся от изложения собственного взгляда на деятельность Николая Александровича, причем опираемся в наших оценках на общечеловеческие ценности. При этом мы сознательно отделяем наши субъективные моральные оценки от объективных фактов, полученных в ходе психологического анализа индивидуальности Николая Александровича.
Понимая, что наши читатели имеют разную степень знания психологической теории, мы будем сопровождать встречающиеся в тексте психологические термины понятными для широкого круга комментариями и широко использовать житейскую психологию.
Начнем наш анализ с общетеоретических положений, которые позволят нам структурировать текст в соответствии с канонами психологической науки и в то же время создать базу для ответа на ряд вопросов, которые волнуют любого человека, хотя бы немного интересующегося проблемой краха Российской империи.
