«Да приведёт к единству нас Господь!»
О новой стихотворной драматической трилогии «Никон» известного русского поэта и драматурга Дмитрия Иосифовича Немельштейна невозможно высказать исчерпывающее суждение «в двух словах» – столь серьёзна избранная тема, столь значительна историческая фигура патриарха Никона, столь глубоко автор погружается в художественно-историческое исследование, поднимая смысловые пласты давних событий, оказавших судьбоносное влияние на русское национальное и религиозное самосознание. Но обозначить наиболее характерные черты художественного стиля произведения и главные идейно-мировоззренческие посылы необходимо – для более ясного понимания значения и места трилогии в контексте современной литературы и общественно-политической мысли России.
Традиция стихотворной драматургии в России существует давно, с XVII—XVIII вв. (С. Полоцкий, М. В. Ломоносов, А. П. Сумароков и др.). Получившая развитие в эпоху русского классицизма в виде следования образцам античной и западноевропейской литературы, русская стихотворная драматургия прошла относительно быстрый эволюционный путь, высшей точкой которого стали в XIX в. драмы А. С. Пушкина, в первую очередь «Борис Годунов». С этого момента стихотворная драматургия продолжила своё плодотворное существование, опираясь на теорию и практику пушкинского опыта. В ряду писателей, обогативших библиотеку жанра, можно назвать такие имена, как М. Ю. Лермонтов, А. С. Грибоедов, А. С. Хомяков, А. К. Толстой, А. Н. Островский и др. Жанровые возможности стихотворной драматургии весьма обширны для выбора темы, особенно они соответствуют художественному воплощению исторических сюжетов. Следует отметить, что произведения русской классической стихотворной драматургии написаны как рифмованным, так нерифмованным стихом. Таким образом, стихотворная драматургия утвердилась в русской литературе, стала органичной частью традиции, создав и представив произведения, соответствующие самым высоким критериям. О нынешнем состоянии русской стихотворной драматургии в целом судить непросто, поскольку современное театральное искусство во многом ориентируется на западные модернистские тенденции, которые выражают вкусы и запросы почти исключительно массовой аудитории и, как следствие, избегают всего сложного в пользу доступности, дешёвой занимательности и комфорта восприятия. Во всяком случае, это тема для отдельного разговора…
Коснувшись теории вопроса, вернёмся к драматической трилогии Дмитрия Немельштейна «Никон». Она посвящена жизни и деятельности выдающегося деятеля русской государственной и религиозной истории, патриарха Никона. Церковный реформатор, глубоко верующий православный христианин, сторонник укрепления русского национального единства, Никон оставил в истории России глубокий след. При неоднозначном отношении к его реформаторской деятельности со стороны историков и верующих, не подлежит сомнению подлинность его веры в великую миссию России и чувство долга перед Богом и Отечеством. Трилогия написана традиционным русским стихом с перекрёстной рифмовкой. Это делает её органичной для восприятия широким кругом читателей, воспитанных на классической русской литературной традиции. Трилогия основана на биографических данных, но при этом личность Никона подвергнута художественному осмыслению с позиции современного взгляда, в контексте всех обстоятельств жизни и духовной эволюции легендарного патриарха. В итоге образ Никона встаёт перед нами в художественной выразительности, идейной полноте и личностном своеобразии. Трилогия довольно велика по объёму, это обусловлено необходимостью максимального раскрытия темы – не только образа Никона, но и всей общественно-политической и религиозной ситуации в России XVII столетия. В тексте по ходу действия возникают и встают перед глазами читателя как живые царь Алексей Михайлович, гетман Войска Запорожского Богдан Хмельницкий и другие важные исторические фигуры. Тема русского общенационального единства красной нитью проходит через все три части, являясь стержневой в этом масштабном произведении. В концентрированной, страстной и осмысленной форме эта тема выражена в словах патриарха Никона, которыми завершается трилогия:
