Бот швыряло и трясло минут пять, не больше.
Земных минут, локальных. Скотч постепенно привык к ним снова, хотя изредка глядел на циферблат десятичных часов Табаски и тихонько, чтобы не заметили бойцы, вздыхал. Командир взвода десантников не хотел прослыть среди бойцов сентиментальным.
Да и не был Скотч, в общем-то, сентиментальным. Просто Табаска успела стать его второй родиной. Жаль, что эта дикая и своеобразная планета была стерта с карты Галактики крылом равнодушной войны. Вместе со своим желтым солнышком, именуемым Пронг-тридцать.
– Готовность три! – донеслось из пустоты.
Скотч подобрался и скосил глаза на информтабло. Зеленые глазки сигнализировали, что модуль жизнеобеспечения пустотного десантного скафандра и штатный антиграв пребывают в полной боевой готовности. В готовности пребывал и штурмовой двухпотоковый бласт – мощное ружье, способное продырявить навылет легкий скафандр шат-тсуров первым же импульсом.
– Готовность два!
Скотч встал. Бойцы нестройно шевелились в персональных нишах – кто-то так же косился на информтабло, кто-то на ощупь проверял амуницию, кто-то неслышно шевелил губами – видимо, молился. Старики вроде Солянки (коллеги еще по мирной работе на Табаске) выглядели спокойнее. Молодняк, для кого этот рейд всего лишь первый, второй или третий, волновался.
Еще бы не волноваться!
– Готовность раз!
– Подъем, гвардия! – рявкнул Скотч зычно. – Буди антигравы!
Сам он тоже активировал генератор антитяготения, лучший из парашютов, когда-либо использовавшийся десантниками доминанты Земли и просто Земли.
– Носы выше! Внизу не рассыпаться, держать цепь! Видеть соседние взводы! Канониры, по касанию – двойной сигнальный залп!
Скотч орал привычно и без надрыва. Такова уж сержантская доля – орать на подчиненных, чтоб те не дрейфили и не терялись перед боем.
– И помним, орёлики, мы – десант! Мы – гвардия! Мы пройдем там, где завязнут остальные! Задание не выполнит никто, кроме нас! Ясно?
– Никто, кроме нас! – слаженно рявкнул взвод.
Раньше Скотчу после первого хорового выкрика приходилось восклицать: «Не слышу!» и десантники повторяли клич во всю мощь тренированных легких. Теперь орёлики привыкли и уже в первый раз орали так, что сотрясались упругие переборки.
В отсек бота заглянул резервный пилот. Было видно, как за его спиной медленно срастается перепонка, заслоняя внутренность кабины. Скотч успел заметить, что за лобовым колпаком никаких облаков нет.
И хорошо, и плохо.
– Готовность ноль!
– Режь перепонку! Солянка, пошел! – скомандовал Скотч.
Первым десантироваться полагалось его заму, капралу Олегу Саксину, более известному под кличкой Солянка. Сам Скотч, как самый опытный, прыгал последним.
Десантники один за другим вываливались в овальный люк, снаружи очень похожий на жерло вражеского конусного заградителя. Пятнадцать стрелков, четыре канонира, два орудия. И начальник этого маленького, но сверхмобильного и очень опасного в бою подразделения, – сержант Вадим Шутиков по прозвищу Скотч.
Уже в воздухе Скотч привычно нашарил взглядом соседей: в отдалении чернела на фоне зеленоватого неба точка ближнего бота со вторым взводом во чреве. Бот четвертого взвода Скотчу разглядеть не удалось, стало не до того, пришлось маневрировать на потоке и управлять антигравом.
Взвод шел к поверхности на диво правильным ромбом, загляденье просто.
И касание прошло как по маслу, никто ничего не переломал и не растерял амуницию. Канониры уже через десяток секунд шарахнули сигнальными, стрелки привычно взяли сектор на стволы. Четвертый взвод, оказывается, уже пребывал на поверхности, как и положено – несколько правее. Второй как раз приземлялся; его сигнальные прозвучали в момент, когда Скотч докладывался ротному.
