За окном еще темно, но я знаю, что это ненадолго. Пора вставать, завтракать и двигаться на реку. Надеваю сапоги и, прихватив корзинку с подсадной уткой, ружье, закрываю дом и направляюсь к реке. На дворе – середина апреля. На часах – половина четвертого утра. Небо ясное. На нем еще отчетливо видны одинокие звезды. Ярче звезд только планеты. В этом году у них парад. Почти над самым горизонтом на юго-востоке виднеется Марс, чуть выше и правее – Сатурн, а еще чуть выше и правее – Юпитер. Его видно лучше других, не считая, конечно, Луны, которая убывает. Она растаяла, как зимний снег, от нее осталась только левая половинка.
Утренний воздух легким морозцем прихватывает щеки. Мой дом почти у самого края деревни. Он стоит на высоком бугре, и обзор от него открывается чудный. Мне виден краешек озер, пойма, река и бесконечные леса, что заполняют всю округу до горизонта. Заливные луга и река совсем недалеко от моего жилища.
Выйдя на крыльцо, слышу, как за мостом токуют тетерева. Там у них небольшая тусовка, птиц пять, не более. Сколько рядом тетерок, что наблюдают за кавалерами, – мне неизвестно. Бодрое бормотанье тетеревов поднимает настроение. Эти мягкие булькающие звуки слышно бывает иногда до пары километров, но где примерно ток сегодня – я уже знаю. Вижу, как с него поднимается один из тетеревов и подлетает к курятнику крайнего от реки дома. Самец в экстазе выводит такие громкие трели, что хозяин дома не выдерживает натиска, выходит из избы в трусах на бодрящий воздух и с ругательствами бросает в сторону наглого косача калошу. Фр-р-р-р. Птица возвращается на ток. Я улыбаюсь: эту сцену наблюдаю уже второе утро. Уж не знаю, появятся ли потом у соседа пятнистые цыплята, но то, что тетерева регулярно прилетают к его курам в этот год, – это забавно.
Перехожу мост и сворачиваю налево, направляясь через луга в сторону леса. Там, на реке, у меня есть заветное укромное место, где я построил шалаш. Он спрятан среди деревьев на берегу небольшого заливчика, который появляется только в весенний паводок. Поднимаю болотные сапоги и высаживаю утку. Сам забираюсь в свой скрадок. При выборе места для его строительства я учитывал, как будет видно мою птицу и вход в залив с реки. Подсадная начинает призывно крякать. Через пару минут вдалеке отзывается селезень. Он делает первый пролет высоко над деревьями. Второй раз селезень проходит низко между деревьями, чуть не задев крыльями мой шалаш, но садится на реке, а не в залив. Оглядевшись пару минут, осторожно заплывает под полог леса и направляется к утке. Выстрел. Забираю добычу, убираю подсадную в корзинку и направляюсь обратно. Охота длилась недолго. Больше дичи мне сегодня не нужно. Да и дел сегодня в деревне много.
Еще очень рано, но небо ясное, поэтому светлеет быстро. Вот в районе озер слышно, как поднялись с гоготом гуси и двинулись в путь дальше. До тундры им еще лететь и лететь. Эфир начинает заполнять птичье пение. Я слышу овсянку, варакушку, дроздов. Бекас перьями рассекает воздух. Его токовый полет сопровождается дребезжащим звуком. Раз за разом кулик, набрав высоту, пикирует вниз, издавая «блеяние». Высоко над полем завис жаворонок. Его льющаяся мелодия – неотъемлемая часть прихода нашей весны. Подхожу к мосту и понимаю, что тетерева на месте. Их ток в самом разгаре. Прекрасно слышно не только бульканье, но и чуфыканье. Подбираюсь еще ближе. Из-за дорожной насыпи они меня не видят. Присаживаюсь на упавший столбик старого развалившегося забора и начинаю манить косачей. Складываю ладошки лодочкой и выдаю резкое «чуф-ф-фы-ы», после чего хлопаю себя по бокам, имитируя крылья. Мой крик вызывает взрыв ответных звуков с другой стороны дороги. Повторяю: «Чуф-ф-фы-ы». Один из самцов срывается с тока и перелетает ко мне. Он решил посмотреть, что за чужак вызывает их на бой. Пару секунд косач обескураженно сидит на невысоком дереве возле меня. Камуфляж охотничьей одежды под опавшую листву хорошо скрывает на общем ржавом фоне травы. Я прекрасно вижу его набухшие красные брови, черное с отливом оперение, лировидный хвост. Разглядев человека, птица срывается и уходит в сторону леса. Там садится на высокую осину, ожидая, когда я уберусь восвояси. Поднимаюсь и аккуратно ухожу в деревню, чтобы не тревожить бурлящий тетеревиный ток. В нашей окрестности этих птиц мало, поэтому уже несколько лет не охочусь на этих куриных возле деревни.
