Начало конца или конец начала?
На протяжении трех столетий существовали два великих королевства: южное королевство Арадон и северное королевство Скайдор. Эти два государства, находясь на противоположных континентах, всегда поддерживали мирные и дружеские отношения, обмениваясь культурой, товарами и союзниками. Однако, в последние десятилетия это сотрудничество начало трещать по швам, и вскоре всеобъемлющая тьма окутала их судьбы. В одну зловещую ночь, когда луна была скрыта облаками, южное королевство Арадон решило предать своего давнего союзника. Внезапно и жестоко они напали на Скайдор, убив всю королевскую семью Вульф. В тронном зале, где когда-то царила радость и мир, теперь свисали головы королевской семьи на пиках, как мрачные трофеи. Не пощадили даже младших детей короны, чьи невинные жизни были безжалостно унесены в этом кровавом побоище. Королевская гвардия Арадона, известная своей жестокостью, не только убивала, но и пытала, оскверняя жен и детей на глазах их мужей и отцов. Эти акты насилия и унижения стали неотъемлемой частью их нападения, а сами жертвы – символами бесчеловечности. На протяжении двух ужасных дней королевство подвергалось разрушению, и в конце концов, подожженный огнем ненависти, Скайдор сгорел дотла. Даже если кто-то и выжил в этом аду, пламя было настолько сильным, что шансов спастись не оставалось. С падением Скайдора, король Эрагон Линколь из Арадона стал единоличным правителем обоих континентов. Однако его власть была основана на страхе и крови, и люди не признавали его как истинного монарха. Прошло двадцать лет, но в сердцах северян жила надежда на то, что кто-то из королевской семьи Вульф все же уцелел. Легенды о том, что боги не оставят север без защиты, продолжали передаваться из поколения в поколение. С каждым годом страх и ненависть только усиливались, и с каждым новым поколением северяне вспоминали о своих предках, о том, что произошло в ту роковую ночь. В их сердцах зреет желание отомстить за своих близких, и они начинают собираться в тайные группы, чтобы подготовить восстание против тирании Эрагона. Вскоре слухи о возможном возвращении уцелевшего наследника Вульф начинают распространяться, и надежда на восстановление справедливости вновь загорается в сердцах людей. Таким образом, история двух королевств, некогда объединенных дружбой, превращается в трагическую сагу о предательстве, страданиях и надежде на возрождение. С каждым днем тьма, окутывающая север, лишь углубляется, но в ней все же пробивается свет надежды, который может привести к новой эре, где справедливость восторжествует над насилием.
Тусклый свет, едва пробивающийся сквозь дымку сигаретного дыма, падал на карты, разложенные передо мной. Несмотря на то что я не смотрела на них, внутреннее ощущение подсказывало мне, что я в выигрыше. Оставалось лишь закончить эту игру, забрать свои деньги и покинуть это чертово место, которое хоть и имело свой уют, но все же не было домом. За свои двадцать два года я успела побывать в самых разных местах: от гостиниц до борделей, от чердаков до улиц. И, честно говоря, провести ночь в борделе, где тепло и сухо, было бы куда предпочтительнее, чем на холодной, сырой улице, где в темноте бродят крысы. Хотя, если говорить откровенно, я не боялась крыс – они были мне знакомы, как отражение моей собственной жизни. Мы обе были одинокими, и каждый день старались выжить в этом жестоком мире. Аромат виски и сигарет, привычный для подобных заведений, наполнял воздух. Я уже почти привыкла к этим запахам, но вдруг мне в нос ударил запах крови – не свежей, а уже старой, затхлой. Это вызвало у меня неприятное чувство, заставившее насторожиться. Я подняла глаза и встретила взгляды мужчин, которые играли со мной. Понимала, что пора заканчивать этот бардак и убираться в свою комнату. Их внимание, вместо карт, теперь было приковано к женщинам, которые элегантно кружили вокруг столиков. Их было много, и каждая из них в роскошных платьях, подчеркивающих изящные линии тела, привлекала взоры мужчин. Некоторые платья имели глубокие вырезы, открывающие декольте, другие же оголяли ноги, а некоторые даже открывали одно бедро или оба. Мужчины, окруженные этой красотой, явно возбуждались. Эти женщины, с пышными формами и легким налетом алкоголя на губах, источали запах виски, табака и вино, смешанное с чем-то более интимным – возбуждением. Я сделала глоток виски, которое обожгло мне горло, и поставила пустой стакан на стол. Наклонив голову вбок, я быстро пробежала глазами по залу, оценивая обстановку. Все вокруг были одурманены алкоголем и вожделением. Взгляд мужчин, полный жадности и страсти, скользил по женщинам, как будто искал нечто большее, чем просто физическую близость. В их глазах читалось желание – желание забыться, уйти от реальности, погрузиться в мир наслаждений. Я знала, что это лишь временное облегчение, мгновение, которое не изменит их жизни. Они были пленниками своих страстей, как и я. Каждый вечер здесь разыгрывались свои драмы, и я была частью этого спектакля. Я была не просто игроком за столом, я была свидетельницей человеческих слабостей и пороков. Иногда мне становилось грустно от этой картины: мужчины, полные надежд и мечтаний, и женщины, которые пытались выжить в этом жестоком мире, используя свои прелести. Я понимала, что они тоже искали выхода, искали способ забыть о своих проблемах, о своих неудачах. Взгляд одного из мужчин задержался на мне, и я почувствовала, как его интерес стал более настойчивым. Я знала, что это может привести к нежелательным последствиям, но в то же время меня это немного привлекало. Я всегда была в поисках чего-то нового, чего-то, что могло бы отвлечь меня от повседневной рутины. Но сейчас, когда я была так близка к завершению игры, я не могла позволить себе отвлечься. Собрав свои мысли, я сделала последний вздох, наполнив легкие ароматом виски, табака и возбуждения Ох, воздух был пропитан дикой страстью, диким желанием, нарастающим всё сильнее, но запах металлической крови, портил всю картину, от чего в животе всё воротило и хотелось закрыть нос рукой. Я знала, что пора уходить. Взгляды мужчин следили за мной, и я чувствовала себя как на сцене, где все внимание приковано к главной героине. Я не была героиней, но в этот момент мне хотелось, чтобы кто-то увидел во мне больше, чем просто женщину, пришедшую в бордель за деньгами.
