Лицо в тумане.
Мелкий дождь моросил с утра, раздражая и без того угрюмых прохожих, мягко и часто ложился на шляпы и зонты, глянцевал графитовый асфальт. Саше казалось, что кто-то достал невидимую палитру с одними лишь оттенками серого колера и раскрасил широкой кистью всё вокруг. Порывы ветра сердито подгоняли, развевая полы его плаща, торопили домой в уютное тепло электрочайника, дивана и телевизора.
«Какой бесконечный день», – размышлял он, расплачиваясь в ларьке за печенье «Шахматы» и пачку сигарет.
– Молодой человек, сдачу заберите… Ходют, как лунатики, потом под поезда попадают, а человеку невиноватому в тюрьму садися. О чём только думают? – луноподобная торговка излучала крайнее презрение к человеку, способному забыть сдачу.
«Приду, посмотрю прогноз погоды на завтра. Когда этот дождь закончится? Кофейка глотну, а потом позвоню Максу. Ещё неделю назад обещал электронику в машине глянуть… Главное, не забыть позвонить».
Внезапно поток мыслей прервало странное ощущение. Последний раз с ним происходило нечто подобное в далёком детстве. Саше чудилось, будто он – ничто, пустота. Кто-то безликий, без имени, без дома, без друзей. Растворяется в окружающей серой массе, теряя последнюю частичку своего «Я», забывая всё что относится к нему, Александру Степановичу Чернецову и плывет инертной массой в бесконечном потоке чужих лиц и мыслей.
Тут его блуждающий взгляд задержался на женщине. Ничем не приметная, в чёрной кожаной куртке, она стояла в двадцати-двадцати пяти метрах от Саши и буравила его своими бесцветными глазами. Что-то отличало незнакомку от остальных прохожих. Саша не сразу заметил, что она была без зонта, без головного убора и по её седой чёлке, спадающей почти на самые глаза, бежали тонкие ручейки воды. Они стекали по щекам, падали на одежду, на асфальт. Или это были слёзы? Столько слёз вокруг в этом моросящем дожде, так похожем на туман…
В какой-то момент её лицо показалось до боли знакомым, но очень далёким, будто выплывшим из прошлой жизни. Саша тряхнул головой, пытаясь прогнать невесть откуда подступившую тошноту и когда это удалось, заспешил домой, оглянувшись лишь у подъезда туда, где стояла странная женщина. Она исчезла в пелене дождя бесследно, словно её никогда не существовало. Взгляд Саши остановился на граффити, изображённом на облупившейся стене у которой стояла незнакомка. Чёрный символ в виде меча, окруженного спиралью казался зловещим знаком. Никогда прежде Чернецов такого не видел, и толкования его не знал.
Дома он устало плюхнулся на диван. Когда блаженное тепло от кофе растеклось по венам и озноб перестал выбивать мелкую дрожь в теле, ткнул в кнопку пульта управления телевизором.
– В Петербурге в ближайшие сутки ожидаются проливные дожди и шквалистый ветер. Температура воздуха в дневные часы составит девять – одиннадцать градусов тепла, ночью пять – семь также со знаком плюс. Влажность воздуха девяносто два процента… – монотонно вещала рослая блондинка – метеоролог.
Прогноз погоды сменился каким-то боевиком, название которого Саша не запомнил, впрочем, как и его содержание. Раздражённо переключая каналы он остановился, лишь когда слух резануло название его улицы в криминальной сводке. Телеведущий заметно торопился рассказать о случившемся:
– Около двух часов назад на улице Темирязева из проезжающего джипа автоматной очередью была расстреляна пожилая женщина. Оперативная группа работает на месте преступления. Следствие убедительно просит граждан, имеющих любые сведения о данном происшествии, местонахождении преступника или личности убитой, сообщить в ближайшее отделение милиции или по телефонам, которые вы видите сейчас на экранах ваших телевизоров. Все подробности и обстоятельства преступления у нашего корреспондента, Виталия Ложкина, э-э, простите. Вилкина. Виталий?
