Новый год положено встречать дома среди родных и друзей. Правда, в отношении друзей это правило несколько противоречиво. Получается, что в таком случае они должны быть бездомными. Впрочем, мы ухитряемся отмечать этот праздник в точном соответствии с рекомендациями народной мудрости. Учитывая, во-первых, что из всяких правил бывают исключения, во-вторых, весь, местами могучий (за счет фигуры Анастас Ивановича) дружеский соседский коллектив лестничной площадки тринадцатого этажа ежегодно собирается погудеть в нашей трехкомнатной квартире, не закрывая дверей своих собственных. В итоге все соседи все равно, как у себя дома.
Канун этого Нового года показал стойкому содружеству большую фигу. Вначале отпочковались супруги Воронины. Анастас Иванович неожиданно для самой себя помирилась с сестрой и решила скрепить перемирие совместной встречей праздника в ее родном доме. Предполагая дальнейшее развитие событий в сторону нового семейного скандала и, как следствие, скоропостижную, прямо среди ночи, долгую дорогу по морозу домой из не совсем ближнего Подмосковья, Степан Иванович сопротивлялся этой поездке в меру своих сил. А они у супругов, надо сказать, никогда не были равными. Больше всего номинального главу семьи расстраивала перспектива бессонной ночи. Сидя в нашей веселой компании, Степан Иванович иногда дремал, не теряя на лице автоматически установленной улыбки хорошего настроения. К двум часам ночи он позволял себе откланяться, от души радуясь, что близкая этой душе, а заодно и телу кровать почти под боком – только немного пройти по коридору к своим пенатам. Дальше – тем более не заблудишься. Но с женой, как с неизбежным злом, не поспоришь.
Тридцатое декабря ознаменовалось интересными событиями. Не из разряда приятных. В десятом часу вечера, когда ничего не подозревающая Наташка, выключив звук, безмятежно таращилась на экран телевизора, наблюдая за артистической мимикой известного и давно «заслуженного» певца, и лопала пятый по счету мандарин, раздался требовательный трезвон телефона, возвестивший о «межгороде». Подруга несколько помедлила с тем, чтобы ответить на звонок. Только потому, что рулады, выдаваемые телефоном, удивительно шли знаменитому исполнителю. Казалось, они исходили из его широко открытого рта, а слегка прикрытые от получаемого удовольствия в результате собственного пения глаза свидетельствовали о полном погружении певца в гармонию телефонной трели.
Наташкино увлечение было прервано ну очень громким пожеланием родного мужа, сидевшего за компьютером в соседней комнате, немедленно снять наушники, прочистить то ли им, то ли себе уши, и взять наконец телефон. Если бы она его не послушала! Но тут, как назло, эстрадная знаменитость закрыла рот и открыла глаза. Наташке даже возразить было нечего, и она с некоторым раздражением ответила на звонок, по ходу дела окончательно уяснив, что он междугородний. Времени на удивление у нее практически не осталось – на другом конце невидимого провода надрывалась искренней радостью бывшая сокурсница по медучилищу, которую Наташка никак не могла вспомнить. Память услужливо предлагала то одну кандидатуру на звание Клюшкиной Светланы, то другую. Пока, наконец, Светлана не напомнила: именно благодаря Наташкиному активному содействию, она, на тот момент Коломейцева, выскочила замуж за Вадима Клюшкина и укатила с ним на «край света». Волею судьбы он тогда находился в городе Чебоксары. Как планировалось – Чебоксарам следовало стать второй родиной Светланы временно – до момента получения отдельной жилплощади в результате грядущего расселения московской коммунальной квартиры, в одной из комнат которой помимо Светы были прописаны и ютились ее родители да еще взрослый брат. Наталья сразу припомнила толстую розовощекую и голубоглазую девицу, весившую не меньше ста килограммов, с головы до пят напичканную добродушием и неспособностью сердиться.
