Новый папа

Благодарю Зою Шаго за подготовку обложки,

Наталью Бакалову – за корректуру и ценные замечания,

а также благодарю моего отца и моего сына за то, что они есть.

Нежеланным детям от нелюбимых родителей

В начале одиннадцатого на тумбочке у кровати громко запищал телефон.

Открыв глаза, Ян несколько секунд смотрел на белый с лепниной потолок и искусственно состаренную бронзу массивной лампы, затем с усилием повернулся на левый бок и взял трубку.

– Алло.

Голос спросонья звучал плоско и глухо.

– Доброе утро, Ян Иннокентиевич, – ласковой скороговоркой запела трубка. – Беспокоит дежурный администратор отеля «Гранд Ривьера» Елена. Подскажите, пожалуйста, когда вы планируете выезжать?

Мужчина тряхнул головой, пытаясь привести в порядок мысли и понять, откуда взялся отель и что отвечать ласковому администратору.

Сквозь похмельный туман проступили события вчерашнего вечера и части ночи. Первым вспомнился чёрный смартфон, гортанно кричащий какую-то чушь. Следом возникло бледное, с поджатыми губами и убегающими глазами лицо жены, и чушь разъяснилась. Потом – коридор, входная дверь, отстранённый взгляд сына. Наконец, затмевая родню, на стоянке перед гостиницей сверкнула золотом ухмылка таксиста, и из прокуренного салона надвинулась прямоугольная тяжёлая бутылка.

В общих чертах причина пробуждения в гостиничном номере и природа головной боли выяснились.

Кашлянув, чтобы прочистить горло, Ян заговорил уже своим, привычным, начальственным тоном:

– Во сколько у вас расчётный час?

– Расчётный час в двенадцать. Я позвонила заранее, потому что к нам группа заезжает. Возникла накладка по числу комнат, а единственный номер, который освобождается до обеда, – ваш. Если уже собрались, могу отправить носильщика, чтобы помог с багажом.

Отвыкший от ненавязчивого отечественного сервиса, Ян поморщился. Предложение скорее выметаться из гостиницы провоцировало на ответную любезность.

– У меня нет багажа. Зато жена гуляет и сын наркоман. Как думаете, поможет мне чем-то ваш носильщик?

Трубка затихла. Очевидно, признание гостя выходило за рамки обычной программы разговора. Быстрого ответа на такой сложный случай в голове у администратора не имелось. Впрочем, постоялец ответа и не ждал.

«Не сидеть же здесь из принципа до двенадцати ноль-ноль. Да и про сына я зря сказал. Может, Рома и не наркоман, это всё – не точно, – размышлял Ян, поднимаясь с подушки. – Надо полагать, доставленная весёлым таксистом выпивка всё ещё действует. Чёрт знает что это за амброзия, но от виски там только этикетка».

Мужчина прервал затянувшееся молчание:

– Не буду обременять вас и всю прибывшую группу. Через десять минут спущусь.

Пропустив мимо ушей радостное щебетание Елены, он положил трубку, прошёл в ванную и остановился перед зеркалом.

Вид протокольный. Светло-серые шерстяные брюки и тонкую голубую рубашку, в которых он упал ночью на кровать, будто кто-то изжевал. Волосы свалялись, липли на лоб, а на затылке торчали кустом. Щёки и подбородок ощетинились тёмной порослью. В серо-голубых глазах – ни фирменного металлического блеска, ни прямоты, ни решительности. Смотреть неприятно. Казалось, стоит уделить человеку в зеркале ещё немного внимания, и он попросит денег на пиво.

Только Ян Иннокентиевич Савенков давно уже ни у кого и ничего не просил.

Отвернувшись от помятого выпивохи, он включил душ, обмотал шею толстым полотенцем и сунул голову под струю ледяной воды. Через минуту мыслительные способности большей частью восстановились, тошнота и головокружение отступили.

Посвежевший гость вытерся и причесался плоской пластиковой расчёской. Побриться не получилось – бритвенных приборов отель не предлагал. Взглянув на своё отражение ещё раз, Ян отметил, что с мокрыми зализанными волосами и щетиной он стал похож на итальянского мафиози.