Пролог
Часы были всегда. Непонятно, когда и как они появились, и уж точно никто не знает, сколько им лет (хрон1). Предполагалось, что возникли они с самого начала сотворения мира. В разные периоды их называли по-разному: «Часы Мира», «Часы Времён», «Вселенские часы», «Космические Часы», «Часы Мироздания», но сути это никогда не меняло.
Часы представляли собой странную субстанцию, симбиоз вроде бы живого организма, который рос, развивался, разрастаясь отдельными шестернями, осуществляющими постоянный круговой бег, и кучи уже остановившихся, практически отмерших и окаменевших частей. Они, отламываясь, улетали в открытый космос огромными кусками, в дальнейшем притягивая к себе различные частицы, через миллионы лет (хрон) превращаясь в кометы и иные космические тела, устремляясь покорять межзвёздное пространство. На самом деле всё могло быть и не так, но Первооткрыватели Часов посчитали их «живыми», и никто и никогда не пытался данный факт оспорить, это было табу.
Отмиравшая часть Часов всегда ознаменовывалась прекращением отсчёта времени, а соответственно, и существования какого-то отдельного «мирка», а появление новой ветви механизма началом зарождающейся жизни.
Принцип функционирования Часов и их взаимосвязи с остальным Миром (они устанавливали (отмеряли) определённое время, либо просто отражали ход его течения) разгадать по сей день никому не удалось. При этом их механизм работал исправно, без сбоев, методично отсчитывая секунды (миги2), часы (сроки3), годы (хроны) и тысячелетия (эры4) всей Вселенной. Просто все, когда-либо их видящие, точно знали, что если когда-нибудь Часы остановятся, то этому мирозданию придёт конец.
* * *
Гринвальдерис, как обычно, сидел и смотрел на огромный механизм завороженными глазами, он был Хранителем Времени. Если быть точнее, то одним из Главных часовых Хранителей. Это была очень почитаемая, но достаточно скучная работа. Надо было измерять ход течения времени в различных мирах, особенно уделяя внимание «разумным», где, помимо камня, льда, газа и пыли, уже имелись зачатки флоры и фауны, при этом скрупулёзно сверять данные, используя довольно старинный и неудобный в использовании хронометр, по два раза перепроверять полученные данные и только после этого делать записи в «Книге Времён».
Но, несмотря на эти минусы, работа ему нравилась, он, можно сказать, втянулся в неё с головой. Ещё в самом начале, когда Гринвальдерис только пришёл в Службу Времени стажёром, он уже грезил, мечтал и представлял себя Хранителем. С каждым годом он всё более увлекался службой. Гринвальдерис мог часами (сроками) пропадать в различных лабораториях, отвечающих за изучение тех или иных параметров Часов и различных частей механизма, не забывал заглядывать в хранилище и изучать историю первых упоминай о Часах, мемуары первых Хранителей и много другой справочной документации.
Его заметили, сначала взяли на практику в центр управления, а затем шаг за шагом он наконец-то добился своей цели. И вот Гринвальдерис уже почти сто лет (хрон) работает Хранителем.
* * *
Утро сегодня выдалось на загляденье. По-быстрому перекусив, Гринвальдерис помчался, как на крыльях, в центр управления Службы Времени, где, сменив одежду и выполнив дезинфекцию, подменил на дежурстве своего напарника, которого застал в преспокойной дрёме и практически в той же позе, в которой он его оставил вчера. Сменщику работа уже давно наскучила, несмотря на то, что он работал Хранителем всего-то ничего и всегда проводил лишь минимально требуемые и предписанные Протоколом манипуляции и действия.
Гринвальдерис же горел на работе: постоянно измерял, вычислял, сверял полученные расчёты. Он даже установил, что время не однородно и в каждом из миров течёт по-своему, присущему ему графику. Да, конечно, параметры отклонений минимальны и заметны только при слежении за ними на достаточно длительном промежутке наблюдений, но всё же.
