Ещё пять шагов. Раз, два, три… Нет, больше, точно больше. Внутренний счётчик работает на славу – так что расстояние можно ощущать даже с закрытыми глазами. Хотя лучше не закрывать свои ставни – по этой дорожке по утрам на площадь ведут пони – кучки дерьма торчат на асфальте, как норки кротов. Интересно, а в дерьме кто-нибудь живёт?
Чёртов день начался с щекотливых упрёков матери, которую кто-то научил проверять историю браузера. Ничего, теперь буду его чистить и «Горячих качков» можно будет рассматривать без опаски. Просто накидаю сверху запросов по химии за девятый класс или на худой конец «Как правильно красить ресницы» и подрастающей извращенкой никто меня больше не назовёт.
Потом была школа. Там лошадиного дерьма тоже хватает, правда его кучки перемещаются по коридорам со стопками тетрадей и журналов, но вляпаться в них можно запросто.
Чёртов день продолжился колючим осенним дождём и прожранной тридцаткой. А ведь могла поехать на автобусе… Теперь мне остаётся только идти и считать шаги между облетевшими тополями. До «меченого» остаётся около десяти шагов. Когда буду напротив его мастерски выполненной чьим-то ножом татуировки, проверю телефон – может от Него пришло что-нибудь. Дождь усиливается, зонта нет – он висит на ручке шкафа, шкаф стоит в моей комнате, моя комната в доме, дом ещё в двух кварталах от меня…
«Десять» – обалдеть, я напротив «меченого» дерева – счётчик сработал безукоризненно. Дисплей телефона раздражающе пустой – никакого конвертика. Ладно, проверю теперь уже, пройдя разрисованный гараж.
Дождь льёт всего пятнадцать минут, а уже появились лужи. Теперь надо обходить не только кучки, но и болотца, или кучки в болотцах, или болотца вокруг кучек… Дерьмовая дорога – и в прямом, и в переносном смысле. Я приближаюсь к старому, заколоченному гаражу, стараясь не укорачивать шаг – должно быть ровно пятьдесят. На двенадцатом шаге возникает препятствие, точнее создаю его я своим любопытством. Из под нехилой кучки (вот это пони!) беспомощно торчит пластмассовая рука. Изящная конечность бедной куклы. Тонкая кисть направлена в мою сторону, направлена умоляюще, словно я спасатель, который подобрался к обломкам и ищет такие вот умоляюще-протянутые руки. Странное зрелище, простое, возможное, но в то же время нереальное. Пони сожрал куклу? Сожрал руку? Или просто приземлил свой поёк на валяющуюся здесь запчасть? Если учесть, что на самом деле меня волнует не это, то я и в самом деле чёртов психолог. Глядя на асфальтовый натюрморт, я вдруг понимаю, что кучка дерьма – это то, чем я представляю действительность, а рука… рука, здесь пожалуй, моя собственная.
Ещё минута наблюдения за «своей жизнью» со стороны и этот образ отпечатается во мне настолько, что я буду видеть его во сне. Фу, гадость. Я делаю уже двадцать четвёртый шаг, он получается немного длиннее, и вновь останавливаюсь. Перед ободранными носками моих промокших замшевых ботинок (как же я выпрашивала их у мамы неделю назад!) разлилось такое болото, что его остаётся только перепрыгивать или обходить по чавкающей грязи на неухоженном газоне. Оба варианта не очень…
Я выбираю второй. Стараясь сильно не испачкаться и не поскользнуться, я делаю шаг в сторону от болота. Такое не могло налиться только дождём, наверное, прорвало где-нибудь. Надо отойти подальше – почва возле него слишком влажная, вообще ботинки не отмою, а ведь так клялась держать их в нормальном состоянии… Помимо моих «горячих друзей» будет мне ещё и за это. Мнусь на газоне, тщательно выбирая участки для следующих шагов. Дождь усиливается. Я почти обошла болото, теперь могу снова выбраться на асфальт и поспешить к дому, но сильный хлёсткий дождь и зеркально-спокойная гладь гигантской лужи меня останавливают. Разве от крупных и частых капель не должно быть кругов? В какой-то момент мне кажется, что на асфальте действительно валяется неровно отколотое мутное зеркало. Поверхность неподвижна. Смотрю по сторонам – небольшие болотца отбрасывают от себя тысячи маленьких брызг, рябят и волнуются от холодного ливня. А это… Рядом со мной на газоне валяется сломанная ветка. Мне хочется взять и потыкать ей странную лужу, как какую-нибудь неизвестную науке тварь. Я наклоняюсь за прутиком, подхожу к краю болота, и вот уже гибкий кончик рисует по поверхности податливые узоры. Значит, всё-таки вода…
