Я была глупой потерянной девочкой, ненавидящей весь мир. Без поддержки самого близкого человека, с горькой потерей в душе, мне хотелось закончить эти мучения. В шестнадцать мы так легко поддаемся своим эмоциям, идем на поводу грусти и теряемся в депрессиях, и мне тоже остался один шаг к падению. Казалось бы, ничто больше не держит меня на этой земле, все пусто…пока не нашла свойглава темный якорь. Осталось только достигнуть его, увидеть хоть издали.
Хрупкая, угловатая девушка стояла напротив могильной плиты, дрожа от ветра и безумной ярости. Стискивая до боли кулаки, она смотрела на выбитое имя – «Кэролайн Велес, любимая жена и мать». Слезы струились по ее обветренным щекам, но она не замечала их. Кипя от неконтролируемого гнева, девушка снова и снова повторяла фразу «любимая жена», пропитывая каждую букву ненавистью и злобой.
Ровно год назад здесь похоронили ее маму, и именно сегодня отец объявил, что собирается жениться повторно. Люди шептались, что его связь с будущей женой длится уже не первый год, но при этом не осуждали его. Благородный, честный прокурор заслужил свое счастье после того, как не бросил тяжелобольную и был с ней до последней минуты. Ага, как же. Заслужил!
В то время пока его жена стойко боролась с неизлечимой болезнью он, вместо того чтобы быть рядом с ней и поддерживать, кувыркался в их семейной постели со своей шлюхой. Но ради матери Сабрина молчала. Даже когда застукала их с поличным. Даже когда отец говорил, что ему тоже тяжело и Алана для него ничего не значит. Даже когда врачи развели руками и дали матери от силы четыре месяца. Даже когда она смогла прожить всего лишь пять, и сердце, не выдержав нагрузки остановилось. Девушка даже молчала в тот момент, когда темно-бордовый гроб опускали в холодную сырую землю. Молчала до сегодняшнего дня.
Но когда отец со счастливой улыбкой на лице объявил о скорой свадьбе, обнимая все ту же Алану за талию, она не смогла смолчать. Достаточно! Ее любовь и вера в этого человека окончательно угасли. Рассыпались, словно пепел на ветру, превращаясь в крохотные песчинки, что медленно исчезают из поля зрения.
Он предатель. Мужчина, который довел свою жену до могилы. Мужчина, который блистал перед всеми своим благородством, честностью и принципиальностью, прогнил изнутри. И, к сожалению, он был ее родным отцом.
Как же она ненавидела его! Как же презирала! Словно вся злость, гнев и ярость собрались в один общий клубок и превратились в живую субстанцию внутри ее души. И достигнув своего пика, вырвались наружу.
– Ты убил ее! Не болезнь! Не лечение! Нет! Именно твое равнодушие, предательство и желание избавиться от ноши! Ненавижу тебя! Презираю! Ты урод! Моральный урод! – истеричный девичий крик наполнил гостиную, отскакивая от стекла и ударяясь в застывшего мужчину.
Алана сидела на диване, прямо смотря на будущую падчерицу без единой капли вины или раскаяния. Ее глаза выражали лишь сожаление об очередном испорченном вечере. Но женщина терпела это, выказывая лживую поддержку. Ей не требовалось напрягаться, чтобы избавиться от девчонки. В конце концов она сама в этом прекрасно преуспеет. Эван же стоял напротив дочери, с каждым ее словом все больше краснея от гнева. Привыкший к всеобщему обожанию, он терпеть не мог упреков и обвинений.
– Ты моя дочь и обязана уважать меня! – со сталью в голосе произнес мужчина, ничуть не повлияв на взбешенную девушку.
– Да пошел ты! Какой ты отец мне Я осиротела в тот момент, когда лишилась матери! Ненавижу тебя! Ненавижу!
И слова ее звучали четко и правдиво. Мужчина преодолел желание скривиться от разочарования, убеждая себя, что эти подростковые эмоции вызваны потерей матери. Не понимая, что это было не простым разочарованием в человеке, который раньше был идеалом, а настоящая, живая эмоция.
