Высоковск.
– Валентин Иванович… Просыпайтесь…
Сергей осторожно потряс профессора за плечо, когда за пыльным окном началось движение. Сквозь щели старых ворот пробивался рассеянный свет рассвета, смешанный с сизым дымом от ночного костра. Улицы были ещё пусты, но над территорией фабрики уже разносились глухие шаги и резкие окрики.
Прошёл месяц с тех пор, как их привезли сюда – в Высоковск, небольшой городок к юго-западу от Клина. Когда-то это было тихое, почти забытое место с дореволюционной архитектурой и краснокирпичными стенами старой текстильной фабрики. После реставрации её планировали превратить в культурный центр, но всё пошло иначе. С наступлением катастрофы здание быстро заняли боевики.
Пленников бросили в один из бетонных боксов – бывший гараж фабрики. Он вонял маслом, старой тканью и сыростью. Здесь было узкое, высокое оконце, и щели под потолком, а по вечерам единственным светом служила керосиновая лампа, которую за окошком зажигали на ночь. Металлические полки, когда-то заваленные инструментами, теперь служили лежанками. Стены украшали ржавые крюки, остатки плакатов советских времён и тени от фонарей, что проходили за воротами.
Когда началась катастрофа, фабрика быстро перешла под контроль этой залётной банды. Они действовали организованно, разбиваясь на бригады и прочёсывая окрестности – искали всё, что могло пригодиться в новом мире: провизию, оружие, медикаменты… женщин.
Сначала боевики хотели избавиться от профессора. Возиться с пожилым человеком, тем более больным, им было ни к чему. Но Сергей уговорил их пощадить его. Он пообещал, что будет за ним ухаживать, работать за двоих и выполнять любые приказы. Это сработало. Они оставили его в живых. На какое-то время.
Профессор долго приходил в себя. Его тело было измождено, разум блуждал. Но с каждым днём он становился крепче, яснее. И вот уже месяц они делили это бетонное убежище вдвоём. Своего рода камера, но без решёток – вместо них на двери был приварен старый навесной замок и постоянный охранник, постоянно крутившийся где-то поблизости.
Банда насчитывала около сотни человек. Несмотря на нехватку оружия, дисциплина у них была почти армейская. Говорили, что главарь – бывший наёмник. Он подчинил себе всех, кто был готов слушать и безоговорочно выполнять его приказы. Остальные либо исчезали, либо становились товаром, рабами.
У них был даже флаг – белое полотно с кругом, разделённым пополам. Внутри – какие-то каракули, похожие одновременно на лезвие ножа и мясницкий крюк.
– Вчера Влад, надзиратель, сказал, что утром нас повезут в Клин, – прошептал Сергей, оборачиваясь к профессору.
В этот момент кто-то ударил по воротам.
– Время платить за "гостеприимство", – зарычал за дверью тяжёлый, придурковатый голос. Один из охранников – высокий амбал с лицом, как у свиньи, засмеялся, довольный собой.
Профессор открыл глаза, медленно приподнялся с лежанки.
– Всё, Сергей… Проснулся. – Голос его был хриплым, но в нём звучала решимость.
Сергей подошёл к узкому оконцу и выглянул наружу. Возле старого склада уже собралась группа, не меньше двадцати человек. Рядом стоял автобус, ободранный, покрытый ржавчиной. За ним длинная "Газель" с решётками вместо стёкол.
– Мне не нравится всё это… – тихо сказал он. – Куда нас повезут на этот раз?
Профессор ничего не ответил. Он лишь сел, облокотился на стену и посмотрел на Сергея. Во взгляде была усталость и странная, глубокая сосредоточенность.
Последний месяц Сергей провёл с пользой. Во-первых, у него появилась цель. А это уже половина дела. Он больше не блуждал в пустоте – теперь у него был маршрут, смысл, ориентир. Надо было доставить профессора в Коломну. Только там он мог выйти на связь, доложить, что миссия провалена – поход за океан стал невозможным. По крайней мере, в этих условиях.
