«Офицер – это человек, служащий Родине, а Родина – это народ!
Для измены Родине нужна чрезвычайная низость души!»
Н. Г. Чернышевский.
Мобильник жужжит и ползет к краю стола.
Глаза открываются.
Я хватаю телефон.
«Дежурка».
– Алло.
«Доброе утро, сержант. Сбор у автобуса номер три через двадцать минут. Будь в гражданке, под низ броник».
Света зевает и говорит:
– Который час? – она смотрит на будильник, поправляет растрепанные волосы.
«6:37».
Вольт зашевелился на коврике. Он поднимает мясистую морду и тихо скулит.
Я говорю в трубку:
– Что случилось?
«ЧП. Включи первый канал».
Благоверная кладет руку на грудь и откашливается.
Она говорит:
– Что опять?
Я говорю:
– Спи.
– Расскажи.
– Нельзя.
– Петя, – супруга подносит ингалятор к губам, открывает рот и нажимает на флакон. Делает глубокий вдох. – нам надо серьезно поговорить.
– Не сейчас.
– А когда?
– Когда последняя прокладка с крыши свиснет.
– Ты нормальный? – Света отворачивается и зарывается в одеяло.
– Мне надо собираться. – говорю я.
– Боже, с кем я живу.
Ноги топчут холодный ламинат, пол прогибается. Вольт косолапит вслед за мной. Сонный оскал заменяет утреннюю гимнастику. Полумрак снаружи и внутри. Палец щелкает свет на кухне, пес бежит к своей миске. Кофеварка врубается и шипит, бутерброд отправляется в микроволновку на полторы минуты.
В спальне звонит телефон. Кровать скрепит и голос супруги говорит: «Алло». Она говорит: «Привет, папа».
Я протираю глаза.
Кто ты? Зачем ты здесь? Куда ты стоишь?
Я беру пульт и жму на кнопку под номером один. Вольт лает, и я подсыпаю ему корм из мешка. Утренние бестолковости вещают о переговорах двух презиков и достигнутых в ходе многочасовой беседы договоренностях по ряду вопросов. О максимально телесном сотрудничестве между двумя государствами и о его пользе для обоих народов.
Сонный оскал повторяется с обратным эффектом.
«А теперь актуальные новости за минувшие сутки».
Я наливаю кофе и кусаю бутерброд. Сухой и кислый, он отдает просроченным горелым трупом.
Ногти гладят спину и плывут к груди. Белый маникюр с красными розами выбран не случайно.
Света говорит:
– Волчонок, давай уедем прямо сейчас. – нажим ее когтей походит на царапание заигравшейся кошки. – Я устала ждать.
«Вчера вечером, в двадцать три тридцать, во дворе дома по проспекту Космонавтов отряд милиции производил задержание лица, подозреваемого в терроризме. Внимание! Следующие кадры могут шокировать детей и лиц с неустойчивой психикой. Просьба убрать их от экранов».
Я говорю:
– Дорогая, иди спать. – Света пялится в телевизор. Я опускаюсь на колени и обнимаю ее за талию. Целую округлый живот. – Вечером поговорим, хорошо?
Снято на любительскую камеру с балкона многоэтажки. Трое наших делают тайский массаж рахитному существу в гражданке.
Благоверная кладет мою руку себе на живот и говорит:
– Волчонок, посмотри на меня. – каштановые глаза околдовывают душу. – Со дня на день появится наш Филиппка, а я не знаю, дождусь ли тебя сегодня. – она протягивает мне свой телефон. – Папа хочет с тобой поговорить.
Я говорю:
– Дорогая, не начинай. – я смотрю на мобильник. – Не сейчас.
«Внимательно следите за человеком справа».
Посреди тьмы из кучки зевак выбегает силуэт, обведенный красным. Он запускает что-то похожее на горящую палку или бутылку. Мужик в форме оглядывается и вспыхивает огнем. Он машет руками, стаскивает с себя шлем и убегает во тьму. Искрит как фитиль и падает в траву.
Света делает шаг назад. Она говорит:
– О боже. – бело-красный забор закрывает губы. Влажные капли скатываются вниз по щекам.
Кадр сменяет говорящая голова.
«Следственные органы работали на месте преступления всю ночь. Предварительная версия: умышленное причинение вреда здоровью сотрудника, находящемуся при исполнении служебных обязанностей. На данный момент двадцатитрехлетний сержант ОМОНа находится в реанимации в крайне тяж..»
