«Бегемот» преодолел поваленное бревно, проломился сквозь кусты и выкатился на опушку. Впереди виднелся лес, а прямо под большими колёсами начиналась очень ровная лужайка. Шавкат убрал руки с рычагов и неодобрительно оглядел пейзаж.
– Сможем добраться до вон того леса? – спросил его Марк.
– Мы умеем плавать, – ответил Шавкат. – А ты уверен, что нам туда?
Марк посмотрел на экран. Чтобы добраться до зелёной точки, им нужно было пересечь болото, доехать до просеки, повернуть по ней налево и там уже внимательно смотреть по сторонам. Прежде чем у пенсионера сел телефон, он успел сказать, что не может идти. Значит, он где-то там и сидит. Или лежит.
– Уверен, – сказал Марк. – Отдать швартовы.
Вездеход утробно рыкнул и пошёл вперёд. Сперва казалось, что он поедет по сплавине, но она, чуть покачавшись, прорвалась, и машина оказалась в воде. «Бегемот» плавал неуклюже и медленно даже в пожарном бассейне – а тут ему приходилось прорывать мордой плотный пласт корней, глины и черт его знает чего ещё.
Яна глядела через небольшое окошко, как громадное колесо размётывает грязь, воду и зелень.
– Мы как ледокол, – сказала она, – прокладываем путь.
Напротив неё на лавочке сидел лейтенант лесной полиции Вундт. Он тоже глядел в окно, только в заднее, и тосковал. «Бегемот» оставлял за собой широкий и страшный, на взгляд лейтенанта, след. Ему казалось, что перед ним рана, а открывшаяся тёмная вода – кровь земли.
– Вообще-то это вандализм. Невесть сколько сплавина будет срастаться. Надо было объехать стороной.
Марк оглянулся и тоже посмотрел на след.
– Когда я был маленький, мы часто бегали в лес к воде. Бабушки с дедушками говорили, что там озеро, потому что раньше там было озеро. А мы, дети, уже считали, что бегаем на болото. Сплавина начала затягивать озеро задолго до моего рождения. И вы знаете, Вундт, это совершенно никого не радовало. Напротив: все ужасно тосковали по чистой водной глади. Был даже проект по очистке. Так что, может быть, здешней воде даже приятно подышать воздухом.
Вундт насупился и ничего не ответил. Ему не нравилась эта поездка и он жалел, что увязался за поисковиками.
Через четверть часа вездеход встал на колёса.
– Теперь прямо, – Марк зачем-то показал рукой вперёд. – Когда выберемся на просеку, там налево. Вундт, передайте мне, пожалуйста, миллиметровку. Она лежит в сумке, что у вас под боком. Это секретная просека, поэтому электронный навигатор её не видит.
– А почему секретная? – спросила Яна.
– В порядке идиотизма. Или, если угодно, по традиции.
Он взял карту и стал сличать её со схемой на экране.
Ещё через двадцать минут они оказались примерно в той точке, откуда телефон пенсионера отправил последний сигнал. «Бегемот» остановился неподалёку от угрюмой электрической башни, упёршейся четырьмя ногами в бетонные площадки. В обе стороны от башни расходились тяжёлые косицы толстых проводов.
Марк включил приёмник. Эфир шуршал и похрюкивал.
– Птенец, – позвал он. – Птенец, ты где?
– Я лечу-лечу, Маркуша! – немедленно отозвался Альфред. – Я через десять минуточек уже и буду. Устраивает тебя? Маркуш, а вы уже там?
– Мы уже тут.
– Вам, наверное, ничего не видно в лесу-то? Сейчас я прилечу, Маркуш. У меня точка-то есть, вот она точка.
Оставалось ждать. Вундт забеспокоился и завертелся. Яна объяснила ему, что к чему, чтобы он не волновался. Тогда лейтенант попросился наружу.
– Конечно, можно, – разрешил Марк. – Мы же не в южной Африке.
– В южной Африке вы бы меня не выпустили?
– В южную Африку я бы вас не взял.
Лейтенант смешно обиделся и через заднюю дверь полез наружу. Он ходил вокруг вездехода и размышлял о том, как хорошо было бы лесничеству закупить эдаких «Бегемотов» штук несколько. Больно хорошая машина. Но «Бегемот» стоил пять миллионов в базовой комплектации и семь в комплектации интересной. Откуда у поисковиков семь миллионов? Тут он увидел на бегемотьем боку надпись: «Поисковому отряду от DXF». Обидно, что филантропы любят неприятных людей типа Марка и не любят лейтенантов.
