Огонек сидела, скрючившись за тяжелыми бочками, и мрачно размышляла, что же теперь ей делать. Весь день псу под хвост, а без улова даже нечего мечтать о кормежке. И выбраться никак. И хорошо, если Бо просто плеткой по спине пройдется. А то и палкой избить может. До беспризорников никому нет дела. Бо их хотя бы кормил, защищал и учил мелких попрошайничать, а старших – воровать. И что-то отстегивал стражникам, чтоб не сильно били тех, кто попадется им под горячую руку.
А ведь день начинался совсем неплохо. Огонек с самого утра побежала в доки, надеясь на возвращающихся с утренним уловом рыбаков, и ей повезло – улов был хорош и ей перепал большой кусок хлеба от одного из них на удачу. Рыбаки чтут заветы Хельги, как и все, кто связан с морем. Потом она полюбовалась стоящими в порту кораблями, пробежалась по Нижнему городу, потом вспомнила о работе и стала прикидывать, что будет проще – стащить что-то на торговых рядах или попытаться пошарить по карманам. С одной стороны, на торговых рядах найти жертву проще, а с другой – там всегда пасутся карманники и торговцы часто используют магические сигналки, да и ушами тоже не хлопают. Пошарить по карманам на улице проще, но если поймают – то изобьют, а то и страже отдадут. Огонек вздохнула – если бы не ее маленький талант, прибили бы ее давным-давно. А так… Она опять вздохнула, зажмурилась, а потом резко распахнула глаза – и мир словно дрогнул, а вокруг людей на несколько мгновений возникло слабое сияние.
Она так и не понимала до конца, что же это значит. Просто чувствовала, что яркие цвета опасны, а вот светлые говорят о беззаботности и невнимательности. Надо найти такого человека, и он даже не заметит, что ему слегка облегчили карманы. Если будет прогуливаться один, само собой.
И тогда случилась первая странность. Это двое никак не могли ее заинтересовать. Во-первых, потому что их было именно двое. Во-вторых, потому что оба не годились на роль жертвы – один фонтанировал яркими перетекающими цветами, говорящими о сильных эмоциях. Цвета другого были приглушены, насыщены и словно сплетены в неизменный узор – Огонек никогда такого не видела и даже не представляла, что это может значить. Она только понимала, что эти двое опасны – очень опасны, и связываться с ними не стоит. Но почему-то пошла следом, как завороженная.
Если рассматривать их обычным зрением, то не сильно они и выделялись в толпе. Молодой парень, высокий и светловолосый, одетый в кожаные штаны и удобную куртку без всяких украшений – такую одежду носили наемники, не имеющие договора найма или воины с Границы, не получившие первой нашивки. Его спутник был ниже его почти на голову, с темными коротко стриженными волосами, и на первый взгляд походил на обычного торговца. Настолько, что редко кто смотрел на него дважды. Только вот второе зрение показывало нечто такое, что Огонек не видела никогда. Ну не может быть у человека неизменного узора. Так не бывает даже у нелюдей. Серые вообще не излучают ничего, но, говорят, они ничего и не чувствуют. Одержимый идеей или сильным чувством будет светится ярко-ярко, фактически исключив остальные цвета, но даже в таком случае цвет немного мерцает. Но стабильный узор…
Огонек даже не замечала, куда несли ее ноги. Двое незнакомцев дошли до торговых рядов и принялись бродить по ним, разглядывая разложенный товар и практически не обращая внимания на призывные крики торговцев. А она таскалась следом, сама не понимая зачем, как будто ее приворожили, и старалась казаться незаметной. Да и кто обращает внимание на оборванцев? Лишь бы ничего не стащили.
Потом чужаки принялись торговаться, а она немного пришла в себя и даже решила заняться делом и поискать, чтобы такое стащить незаметно, раз уж ее занесло в торговые ряды. Встряхнула головой, чтобы скинуть наваждение, и тут же замерла – высокий парень вытащил из-за пазухи кошель, чтоб расплатится и на мгновение она увидела висящую у него на шее Вещь. Вещь походила на брелок, какой многие носили от сглаза или простенький амулет, но на самом деле скрывала в себе целый мир. И Вещь звала ее, обещая и маня, она должна была дотронуться до нее, ощутить ее в своих руках, услышать ее голос. Ей нужна была эта Вещь – оставалось только придумать, как ее украсть.
