Это случилось вчера вечером.
Я отправился на электричке в пригород, до нашей бывшей фермы, чтобы снова постоять на месте пепелища. Делал так каждые полгода: молча стоял на месте старого дома всю ночь, а утром садился на первую электричку и ехал обратно в город.
Но в этот раз всё вышло иначе.
Уже собираясь уходить, я вдруг разглядел в сумерках всполохи огня вдалеке. Красно-оранжевые, в чёрных клубах, они озаряли небо и всё быстрее пожирали дом на соседней улице.
Первые несколько секунд меня загипнотизировал вид пламени. Я уставился на огонь, как примороженный, а потом в голове будто что-то прояснилось, и я рванул туда.
На бегу сунул руку в карман за телефоном, быстро набрал номер единой пожарной службы и чётко назвал адрес, куда надо ехать. Сам же бросился к горящему дому.
Страха во мне не было, огня я не боялся – он вызывал во мне только злость. Два года назад огонь забрал у меня родных, забрал брата, забрал всё.
Нет, в свои семнадцать я мог бояться чего угодно, но только не огня!
Подбежав к полыхающей и раскалённой докрасна постройке, я плотно застегнул куртку, натянул капюшон и перчатки, обвязал шарфом низ лица и бросился к двери. Оттуда, навстречу мне, выскочила женщина в халате.
Она упала на четвереньки, надсадно закашлявшись и прижав лоб к каменной дорожке.
Я кинулся к женщине и заорал:
– Там кто-то остался?!
Она задрала голову и сквозь слёзы прохрипела:
– Мой сынок… Павлус… наверху… я не нашла его…
Женщина вскочила и собралась кинуться обратно в дом, но я остановил её, грубо толкнув назад:
– Зовите соседей! Звоните пожарным!
Сам же бросился внутрь, наклоняясь как можно ниже.
Каждую секунду дом всё больше охватывало огнём. Внутри трещало и гудело, как из адской трубы. Стены почернели от копоти, от едкого дыма першило в глотке, и на поиски у меня имелось не больше минуты.
Я рванул через гостиную, отшвырнул горящий стул ударом ноги и бросился к лестнице.
– Павлус! Павлус! – заорал, срывая голос.
Наверху никого не нашёл. Только две пустых задымленных комнаты.
Кинулся обратно вниз, панически соображая, где искать ребёнка, но тут вспомнил, что видел дверь в чулан под лестницей. Не знаю почему я решил проверить там, но не раздумывал ни мгновения – спрыгнул прямо со ступеней, перемахнув через почерневшие перила.
Оказавшись внизу, я вышиб дверь ногой с двух ударов. Она оказалась заперта изнутри.
В дыму и копоти, среди коробок и банок, на полу лежал мальчик лет шести.
Я кинулся к нему, поднял на руки и рванул обратно через гостиную, но стена огня не дала мне выбежать на улицу. Окна и всё вокруг них уже полыхало – не подобраться. Пришлось опять бежать наверх.
Вместе с мальчиком на руках я оказался в одной из комнат уже за считанные секунды, распахнул окно, без промедления вскарабкался на карниз, а оттуда – на скат крыши.
Где-то вдалеке уже мигали маячки пожарных машин, к дому бежали люди из соседних ферм и домов, хотя в густом дыму сложно было хоть что-то разглядеть. Доносились лишь обрывки звуков. Чёрный дым застилал глаза и будто разъедал не только лёгкие, но и мозги.
Неожиданно мальчишка закашлялся, дёрнулся и распахнул глаза.
– Эй, Павлус… – забормотал я, – слышишь… Павлус? Эй! Ты должен прыгать. Слышишь? Вон туда, где козырёк. Двоих он не выдержит. Давай, пока крыша ещё целая! Прыгай!
Пацан быстро понял, что к чему.
Его сотрясало в приступе кашля, но не сильного. Я опустил мальчика на ноги, придерживая за ворот рубашки, и ещё раз сказал, что надо делать. Он не стал спорить, устраивать истерику или плакать, но всё же перед прыжком обернулся и посмотрел мне в глаза так отчаянно и пронзительно, что меня пробрал мороз.
– Давай, – кивнул я уверенно, будто точно знал, что всё будет хорошо.
