Конечно же, если строго, монопольный владелец одной из отраслей украинской кондитерской промышленности, или, как его называли в газетах, карамелевый король Федор Бурщак не принадлежал к олигархам в классическом понимании. Он, например, не содержал фракцию в парламенте, как Юлия Тимошенко, Игорь Шаров или Петр Порошенко. Не владел Федор и средствами массовой информации – у него не было газеты или, что еще лучше – телеканала, как, скажем, у социал-демократов объединенных, тех же «трудовиков» или «Видродження регионов», которых для краткости в кулуарах называли «Ведро». Федор Бурщак все свободные деньги старался вкладывать в производство, чем немало удивлял многих коллег по парламенту.
Парадокс же заключался в том, что именно Бурщака чаще, чем кого-либо публично называли олигархом. Возможно, этому способствовала внешность – 120-килограммовый гигант, предпочитавший пассивный образ жизни, демонстративно не друживший со спортом, не замеченный ни на престижных теннисных кортах на проспекте Науки или на горном курорте где-нибудь в Колорадо. Он вел уединенный образ жизни, за что его еще в пищевом институте, в студенческие годы, прозвали Бирюком. С годами Федор все больше напоминал, причем не отдаленно, а тютелька в тютельку, толстяка-буржуя с карикатур Кукриниксов, сопровождавшихся подтекстовками типа: «Жирующий на костях трудового негритянского народа Дядя Сэм, вождь капиталистических олигархов».
Да, внешность Федора Бурщака стопроцентно вписывалась в созданный нашей прессой образ современного толстосума, у которого в душе одна икона – его величество доллар США. Хотя все было не так однозначно, и если даже анализировать деятельность финансово-промышленной группы, которую создал Бурщак, а он консультировался с известными учеными по поводу подлинной сути понятия «олигарх», те тоже считали, что пресса допускала явный перекос. Ну никак не втискивался Бурщак в созданное газетчиками легковесное клише! Хотя бы потому, как втолковывал ему знакомый ученый, что вряд ли можно говорить, в случае с Федором, о наличии определенного политического синдиката, оказывающего заметное влияние, как на жизнедеятельность парламента, так и на распределение должностей в иерархии исполнительной власти.
Если и обзывать таких как он в прессе, то уж серыми кардиналами, но никак не олигархами. В отличие от последних, они предпочитали не светиться, оставаться в тени, тем более, – бросать вызов официальной власти. Ведь что такое, если разобраться, олигархия? Сращивание частного капитала с государственной бюрократией в корпоративных целях. А в перспективе – приватизация государственной власти олигарховым капиталом. А Федор по образованию – инженер-технолог. Возможно, думал он, те ребята, что сейчас полным ходом скупали ферросплавные заводы и облэнерго, приватизировали крупные стратегические объекты типа Николаевского глиноземного или Запорожского алюминиевого заводов, и представляли украинскую олигархию. Вполне может быть. Но причем здесь, скажите на милость, Федор Бурщак с его карамелью? В последнее время, правда, и он под влиянием золотой лихорадки бросился на крупную рыбу – подал документы на приватизацию изотопного завода в Желтых Водах, но кроме неприятностей это ему ничего не принесло.
Был у Федора и свой банчок – даже не банк, так, мелочь, не чета, тому же «Славянскому», не говоря о «Киевском Кредите». Когда-то давным-давно, в эпоху разгула инфляции, когда деньги превратились в бумажки, он с двумя компаньонами, скорее, чтобы не пропал капитал, а сами – не умерли от безделья, так как никаким серьезным бизнесом заниматься было невозможно, учредили тот банчок. И прошло-то с тех пор всего ничего, неполных десять лет, он недавно ужаснулся: да быть не может, всего-то? А оглядываешься назад – будто целая вечность. На самом же деле даже еще бухгалтерские документы не уничтожены, время не вышло, хранить надо. Вот только ребят уже нет, тех, с которыми банк на троих затевали. Володька Ястреб рванул в Штаты, спорол горячку, поспешил, переждал бы, сейчас, глядишь, вместе в парламенте заседали. Федор же выдюжил, грязь к нему не пристала, а ее много тогда бывшие коммунисты, сохранившие ментовскую крышу, вылили. Разорить хотели Бурщака, бизнес присвоить самым наглым образом, а их – грохнуть по одному, чтобы не трепыхались больше. А когда не удалось, – ментов спустили, КРУ, налоговую. А Мишку Рябошапку с беременной женой расстреляли, когда они с прогулки по Днепру возвращались, прямо на набережной у речного вокзала, на причале. Они даже с трапа не успели сойти.
