Вы когда-нибудь ощущали на себе чудодейственную силу мечты? А фантазии? А фантазийной мечты? Этакая сказка, но мечта. Когда в этой сказке ты главный герой, но не просто все события вертятся вокруг тебя, а скорее ты сам вертишь всё вокруг себя. Ты управляешь этой сказкой! Ты управляешь миром этой сказки!
Таким был мой отец Грегор Вайт. Он мог настолько ярко, красочно, эмоционально-объёмно и пугающе-реалистично рассказывать сказки на ночь, что мне потом снились невероятные, захватывающие и фантастические сны. Эти сновидения позволяли мне забывать о моей серенькой действительности и грустной реальности. Во многом благодаря этим сказкам я обрела относительный покой. Однако понадобился год таких сказок, чтобы не сойти с ума после смерти мамы.
Меня зовут Олли и в то страшное утро шестого апреля я проснулась ещё затемно, вставать было слишком рано, но знала, что уснуть уже не смогу. Накануне мне исполнилось восемь, но стала я чувствовать себя старше уже семь месяцев назад. И не просто старше, а взрослой. Когда заболела мама, папе пришлось бросить все силы на её лечение, ему было некогда следить за мной, а я и не смела просить. Просто пришлось жить самостоятельно. Но была ещё бабушка, мама моей мамы (чтобы я без неё делала!), в свои шестьдесят она продолжала активно работать и заглядывала к нам на выходные, чтобы помочь, или я к ней, чтобы не мешать страдать папе дома. Папе было очень плохо, его страдания были тяжелыми и затяжными, не для детских глаз и ушей. Так мне говорила бабушка. Маму я редко видела, хоть и очень просилась к ней в больницу, но туда и папу не всегда пускали. Так он мне говорил.
С папой мы не были близки, совсем! Не то он хотел сына, не то я была незапланированным ребёнком и родилась, когда мои родители были слишком молодыми, не то всё вместе сразу. Этими вопросами я задавалась уже гораздо позже, и гораздо позже эта тема отразилась на мне. Любовь обоих родителей мне обеспечивала моя мама, только на ней строилась наша семья, мы с папой любили её безмерно, а она – нас, и эта нить начала стремительно и жестоко рваться.
С мамой я была счастливым ребёнком, самым счастливым на всём свете. Мир казался радостным и добрым, всё виделось в красках и музыке. Она давала мне чувство защищённости и спокойствия, я с ней познавала и изучала жизнь, получала любовь. С момента, как она попала в больницу и уже больше не пришла оттуда, началось то самое болезненное взросление. Мне её очень не хватало, и я постоянно плакала, каждый день, на ночь в подушку, просто не хотела никому мешать. Теперь «не мешать никому» стало моим правилом! Мне по-детски было плохо, я не понимала, что происходит и почему. Тогда я просто перешагнула этап детства, не пережив его, и стала изображать из себя взрослую. Так мне казалось, что я справляюсь с ужасной реальностью этого мира. Как же я ошибалась!
Возвращаясь в то утро шестого апреля, в день, после моего дня рождения, которого никто не праздновал, я встала, как всегда, позже папы. Он уходил очень рано, я всегда его слышала, но по привычке старалась не мешать ему. У него видимо была такая же тактика, по крайней мере я верила в это. Не мог же он просто забыть про меня! Завтракать, да и вообще нормально кушать, я перестала уже как месяц, просто умылась, собралась и отправилась в школу. По дороге я как обычно встретила свою подружку Натали. Её непрекращающийся поток слов приводил меня в некоторое подобие чувств, чтобы выглядеть в школе нормальным среднестатистическим ребёнком, которого я изо всех сил преподносила окружающим. Уже на втором уроке меня вызвали к директору. Там мне подтвердили тот факт, что я стала взрослой, ведь когда перестаёшь жить вместе с родителями, ты становишься взрослой. У меня больше нет мамы, а она была за обоих родителей. Мама была моим миром, и он разрушился.
