Я работал дома за компьютером, когда позвонил мой шеф – главный редактор известного московского еженедельника.
– Слушай внимательно. Поселок называется Велич, там случилось что-то непонятное! Жители то ли парализованы, то ли в коме, большинство просто лежит в своих домах и не двигается! Даже точно неизвестно живы ли они!
Я уставился в стену за монитором. Вообще-то, когда человек в отпуске, с ним не говорят так, будто за последний час десять раз пересекались на рабочем месте.
– Понимаю, понимаю, – сказал шеф. – Ты всего неделю отгулял. И все-таки прошу пойти мне навстречу. У меня сейчас свободны только две молоденькие девчонки, но твоя кандидатура – оптимальный вариант.
– Это почему? Поняли, кто у нас лучший журналист?
– Не в этом дело. Просто сейчас тот случай, когда нужен именно такой человек, как ты. С твоей дотошностью и упрямством…
– Постойте. У каждого свои недостатки, и не надо их преувеличивать.
– Кто сказал, что дотошность – недостаток? – шеф усмехнулся. – Дотошность, въедливость – это то, что сейчас нужно. Объяснить? Человек, передавший нам эту информацию, уверяет, что на въезде в поселок скапливаются спецподразделения местных силовиков. Короче, Велич, скорее всего, блокируют. И неясно, как долго это может продлиться.
– Да что ж там такое случилось?
– Это и надо выяснить. Признаюсь, у меня большие сомнения, что власти заинтересованы в разглашении подробностей. Так что у тебя есть шанс поиграть в партизана. Ты же как-то говорил, что истинные репортеры обретаются исключительно на Западе – те, что лезут в зонах конфликта туда, где ведут бои враждующие стороны, а наши, мол, ползают, как будто спят на ходу.
На стол запрыгнул мой здоровенный рыжий кот. Наверное, решил, что хозяин уже закончил работу. У него привычка такая – понюхать монитор, колонки, «мышку». Я столкнул его со стола, хотя обычно беру на руки. Кот спрыгнул на пол, удивленно посмотрел на меня.
– Как могло парализовать целый населенный пункт? Это что, террористический акт?
– Сомневаюсь. Кому нужен дохлый поселок в Воронежской области? Лично я больше склоняюсь к эпидемии. После атипичной пневмонии и птичьего гриппа я не удивился бы какой-нибудь новой заразе.
– Не знаю, не знаю… Тут вот в чем загвоздка. Мне ведь надо…
Я запнулся, соображая, как бы выразиться, но мой шеф – человек на редкость догадливый, да и в людях разбирается – знает, чем живет едва ли не каждый его сотрудник.
– Мне все известно, не переживай. Про книгу и все такое.
Он был в курсе моих писательских дел. Ему было известно, что я подумываю после отпуска увольняться. После того, как мои первые книги получили хорошие отзывы читателей, одно московское издательство включило в план сразу три моих романа, которые я написал давно и, сказать по правде, уже не надеялся на их издание.
– Понятно, – только и сказал я.
– Решать, конечно, тебе. Дело даже не в хорошем гонораре за статью, не в том, что это будет информационная бомба. Лично мне интересно, что там случилось с такими же обычными людьми, как мы с тобой. Зачем понадобилось блокировать поселок? Я всегда считал: сколько бы власти не распространялись о своих благих намерениях, СМИ должны их контролировать в меру своих возможностей.
– Хорошо. Считайте, что я уже в Величе.
Я еще не уволился, а главред не каждый день обращается с такой просьбой к рядовому журналисту.
– В контору заезжать не надо, – сказал шеф. – Возьми такси и двигай в аэропорт. Билет тебе уже заказан.
Мы попрощались, он положил трубку.
Я закрыл глаза, откинулся на спинку стула.
У меня есть привычка в напряженные моменты жизни замирать на несколько минут, прислушиваясь к себе и окружающему миру. На верхних этажах моего дома кто-то играл на фортепиано. Тревожная, завораживающая, даже пугающая музыка – казалось, ее написали специально для триллера. В классике я разбираюсь неважно, но эта мелодия оказалась знакомой – «Реквием» Моцарта.
