– Алло, Татьяна? Здравствуй, рада тебя слышать.
Телефон зазвонил во втором часу дня, когда, утомленная внеплановым шопингом, я сидела за столиком кафе и неспешно потягивала кофе.
Имя и номер, высветившиеся на экране, сообщали о том, что звонит моя давняя подружка, Светка-парикмахерша. Но голос из трубки звучал так, будто со мной говорила дезодорированная и вымороженная леди из Вестминстерского дворца.
– Привет. Что-то случилось? – задавая этот вопрос, я, как никогда, была уверена, что ответ окажется утвердительным.
– Да, представь себе, – резал слух все тот же вычурно-официальный тон. – Случилось большое несчастье. То есть это не у меня, ты не подумай, – тут же поправилась леди. – Это у одной моей… у одной очень уважаемой женщины. Она столкнулась с серьезными проблемами, и я очень надеюсь, что ты поможешь ей во всем разобраться.
Я ничего не понимала. Номер был Светкин, голос в целом тоже. Но эта манера…
Светка-парикмахерша, моя закадычная подружка и во многих случаях доверенное лицо, никогда не тратила свое драгоценное время на церемонии. В ее исполнении подобный монолог должен был звучать приблизительно так: «Танюха, здорово! Тут у одной бабцы непонятки нарисовались, как раз по твоей части. Как тебе – номерок скинуть или сама к ней подгребешь?» Вот и все. Ясно и понятно. В блистательном, лаконичном и вполне узнаваемом стиле моей подруги.
А все эти «представь себе» да «я надеюсь» – это было из какой-то совершенно другой оперы. Это была не Света.
«Может быть, ее в заложники взяли и она под дулом пистолета проговаривает заранее написанный текст? – гадала я. – Или просто тусуется сейчас на каком-нибудь официальном приеме в министерстве иностранных дел, одинокая и непонятая, не имея возможности ни с кем поговорить по-человечески».
Но, насколько мне было известно, на приемы в министерство Светку за всю ее парикмахерскую жизнь не приглашали ни разу. Поэтому из всех возможных вариантов объяснения ее поведения я выбрала самый незатейливый и логичный:
– Ты не заболела случайно? Как-то разговариваешь странно.
– Странно? Почему странно? Вполне нормально разговариваю. Так что мне передать Тамаре Давидовне? Ты сможешь помочь ей?
– Тамаре Давидовне? А кто это?
– Я ведь уже сказала тебе, Татьяна. Тамара Давидовна – очень уважаемая женщина. – Чопорная леди едва скрывала раздражение моей непонятливостью. – Сейчас у нее затруднительные обстоятельства, и срочно необходима помощь. Как раз по твоей специальности. Ты сможешь поговорить с ней?
– Не знаю, может быть.
– Что значит «может быть»?
– А то и значит. Странная какая-то ситуация. Откуда я могу знать… Ты мне главное скажи – у тебя самой-то все в порядке?
– У меня все в полном порядке, Татьяна. Что за странные вопросы?
– Вопросы вполне нормальные. А вот отвечаешь ты действительно как-то странно. Откуда я могу знать? Может, тебя силой кто-нибудь заставляет. Может, какой-нибудь упырь из тех, что мне в свое время удалось засадить за решетку, отмотал срок и хочет поквитаться. Хочет с твоей помощью заманить меня в ловушку, зная, что я никогда не останусь равнодушной к зову своей лучшей подруги и, бросив все, сама поскачу в коварно расставленные сети, стоит лишь только намекнуть мне…
